ПСС, т. 10. Стерильно чистые убийства

— В такую рань! — с упреком воскликнула Джуди Трент. — На целых двадцать минут раньше, черт побери!

— Мысль о новой встрече с вами ввергла меня в безумную спешку, — объяснил я. — Просто не мог больше довольствоваться предвкушением. Вдобавок у меня оказался шанс осмотреть комнату миссис О’Хара, пока вы заканчиваете одеваться.

— Заканчиваю? — воскликнула она. — Еще даже не начинала!

Открыв дверь, она предъявила доказательства. На ней было намотано пушистое нежно-голубое полотенце, и все. Оно кое-как прикрывало соски молочно-белых, свободно колышущихся грудей и едва не обнажало то, что пряталось между крепкими, красиво очерченными ляжками.

— Просто черт знает что, — бросила она через плечо, когда я двигался следом за нею в гостиную, наслаждаясь волнующим подрагиванием ягодиц, туго обтянутых полотенцем. — Я имею в виду свидание с копом, который всегда на посту.

— Сбросьте полотенце, и я сразу сдам свой значок, — предложил я.

— Распутный сукин сын, — скорчила она гримаску. — Если я чего не выношу, так это распутных копов, которые всегда на посту. — Одной рукой она крепко стиснула полотенце, другой сделала указующий жест. — Вот эта дверь ведет в комнату Джен, там сам справишься. Когда закончишь, можешь пойти на кухню и приготовить нам выпивку. Для меня водку со льдом. А ресторан, куда мы собираемся, милый и тихий?

— И дорогой, — добавил я. — Не забудь захватить побольше денег.

Она презрительно хмыкнула, юркнула к себе в спальню, мелькнув розовым и пушистым нежно-голубым пятном, и плотно закрыла за собой дверь. Я вошел в спальню миссис О’Хара, включил свет. В шкафу висела одежда, лежало белье, носовые платки, то же самое хранилось в ящиках комода. Стояла шкатулка с драгоценностями, которые на мой неопытный взгляд показались поддельными, и все. Ни личного дневника, ни старых писем, перевязанных красненькой ленточкой, ничего. Меня это несколько обеспокоило. Я выключил свет, закрыл дверь, прошел на кухню и приготовил выпивку. Вернувшись в гостиную, сел на диван и стал потягивать из своего стакана, наблюдая, как в стакане Джуди Трент медленно тают кубики льда. Время шло, и к ее возвращению они успели растаять полностью. Она надела длинное огненно-оранжевое платье с дразнящим вырезом глубиной дюйма в четыре. Платье так плотно прильнуло к бедрам, что я усомнился, надето ли под ним еще что-нибудь.

— Ты, надеюсь, не собираешься утверждать, будто эта прокисшая водичка, одиноко стоящая на столе, предназначена для меня? — холодно поинтересовалась она.

— Она скисла от ожидания, вместе со мной, — сказал я. — Если желаешь ее освежить, может, и мне нальешь заново? — Я с надеждой протянул ей пустой стакан.

— Слушай, ты, жалкий сукин сын, — проворковала она. — Кто из нас в отпуске, ты или я?

Я встал.

— Ладно. Может, тем временем ты закончишь одеваться.

Она вытаращила на меня глаза, глубоко вздохнула, отчего под огненно-оранжевой тканью сразу обозначились соски, и проговорила скрипучим голосом:

— Иди в задницу! Я закончила одеваться.

— О’кей, о’кей, — заторопился я и быстренько ретировался на кухню, пока она в меня чем-нибудь не швырнула.

Когда я вернулся со свежей выпивкой, она сидела на диване, слегка барабаня пальцами правой руки по подушкам, и заговорила, беря у меня стакан:

— Ну что, начнем, пожалуй? Меня зовут Джуди Трент, а тебя…

— Эл Уилер, — представился я. — Привет, Джуди.

— Привет, Эл, — подхватила она. — Надеюсь, у тебя уже отпало желание пытаться поставить меня на место?

— Я действовал импульсивно, не смог удержаться. В следующий раз обещаю приложить побольше сил, — пообещал я, усаживаясь рядом.

— Ладно, — смиловалась она. — Открыл что-нибудь интересное в комнате Джен?

— Только пропажу портрета.

— Какого портрета?

— Фотографии любимого мужа, столь трагически погибшего пару лет назад в автомобильной аварии, — пояснил я.

— У Джен никогда не было его фото. Если и было, я никогда его не видела: — Она смерила меня долгим подозрительным взглядом. — Ты мне снова морочишь голову?

— Просто странно. Замужество помогло миссис О’Хара решить ее физиологические проблемы, потом внезапная гибель мужа полностью сломала только что налаженную жизнь, и она опять докатилась до нимфомании. Я считал, что она должна хранить какие-то памятки о дорогом покойнике. Может быть, фотографию. Розу, засушенную между страницами их любимого сборника стихов. Хоть что-нибудь.

— Вот теперь, когда ты говоришь, мне это тоже кажется странным, — задумчиво проговорила она. — Джен никогда о нем особенно не рассказывала. Я всегда объясняла это тем, что она жутко тоскует, но, может быть, у нее просто был комплекс вины за все ночи в мотеле с другими мужчинами.

— Вполне возможно, — согласился я.