Лев Николаевич Толстой
Быть девственницей в двадцать пять лет не только странно, но и чуточку страшно. Подруги к этому возрасту успели выйти замуж, переспать с половиной потока, развестись. А Аля? Она создавала воздушные меренги и капкейки. Пришла пора что-то менять. И она решилась избавиться от досадного недоразумения, превращающегося в навязчивую идею. Переспит с первым встречным…Закроет глаза, притворится глухонемой, соврет. Но что-то пошло не так. Начиная со встречи, которая выдалась ого-го какой…впечатляющей и выдающейся.
Марина Анатольевна Кистяева , Марина Кистяева , Полина Грёза , Эмма Радфорд , Юлия Соулу
Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.
Анна Ильинична Федорец , Максим Горький
Первый том Собрания сочинений включает автобиографический очерк Вс. Иванова "История моих книг", повести "Партизаны", "Цветные ветра", "Голубые пески", "Бронепоезд 14-69".
Всеволод Вячеславович Иванов
Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.
Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова