ПСС, Том 1

-Ничего не придумаешь! -говорил он, останавливаясь ереди комнаты. Послать к Слепушкину? Немыслимо! Начнут судигь, рядить ... дойдет до Линтварева... Гадость!

Но нечто подобное случилось.

Около полудня к крыльцу школы подлетела тройка Кондрата Семеныча. С мороза его лицо было особенно свежо и темно-красно. Подбородок был выбрит, усы чернели ярко и лихо. На нем была сюртучная пара; в передней он сбросил енотовую піубу. Коренастый, приземистый, -об дорогу не расшибешь, что называется, -бойко прихрамывая, он быстро вошел к Турбину, крепко поцеловался с ним, причем на Турбина пахнуло морозной свежестью и запахом закуски, и тотчас принял живейшее участие в заботах о его наряде.

-Валяй, брат, валяй смелей!

Турбин, хотя и относился к Кондрату Семенычу, как к человеку пустому, однако знал, что Кондрат Семеныч «бывал в обществе»и может подать совет.

-Как валять-то? -говорил он, сдерживая улыбку. -Тут такая неприятная история! Рубашки крахмальной нет!

Кондрат Семеныч качнул головой.

-Это, брат, скверно. В вышитой явиться в первый раз в дом -нахальство!

-Ну, так как же? -говорил Турбин растерянно.

-Ни черта, -сказал Кондрат Семеныч. -Не робей!

И, отворив форточку, он своим хриплым охотничьим голосом гаркнул:

-Васька! Домой валяй! Духом доставь рубашку крахмальную ... в сундуке, под летней поддевкой ...

Пока Василий ездил за рубашкой, Кондрат Семеныч рассказал, где он успел уже побывать, и с улыбкой сатира, от которой заблестели его маленькие карие глаза, вытащил из рукава шубы бутылку водки.

-Хвати для храбрости! Хочешь? -говорил он, обивая сургуч с горлышка.

-Ну уж нет!

-Что, думаешь, пахнуть будет? Ни капельки. Только чаем зажуй. А впрочем, черт с тобой. Нет ли чашечки?

Выпив и закусив кренделем, Кондрат Семеныч заговорил серьезно:

-Ты, брат, себя поразвязней держи, посвободнее. А то ведь будешь сидеть, как кнут проглотил.

-А как брюки -ничего? -спрашивал Турбин.

Кондрат Семеныч оглядел их с полной добросовестностью и подумал.

-Сойдет! -сказал он решительно, -за милую душу сойдет.

Только вот смяты немного. Снимай, давай разгладим.

-Нет, нет, пустяки, -пробормотал Турбин, густо краснея.

-Ну, как знаешь.

Кондрат Семеныч лег на постель и вполголоса запел:

Вода -для рыбы, раков, А мы, герои, водку пьем!

В это время Васька внес рубашку. Но едва Турбин надел ее, Кондрат Семеныч так и покатился со смеху.

-Нет... Не срамись! -хрипел он, задирая ее на голову Турбина, - не годится!

Правда, рубашка не годилась. Накрахмалена она была отвратительно -вся была грязно-синяя, ворот ее был непомерно широк.

-Декольте! -повторил Кондрат Семеныч сквозь смех. Турбин

снова покраснел и даже запотел от злобы.

-Я вам не шут гороховый! -крикнул он бешено.

-Да за что ж серчаешь-то? -заговорил Кондрат Семеныч растерянно. Сам тонок, как шест, хоть грачей доставать, а на меня серчает... Ну, хочешь, достану?

Не понимаю -где? -глядя в сторону, пробормотал Турбин.

-Да уж это мое дело. Ну, хочешь?

И, не дожидаясь ответа, хлопнул дверью, накинул на себя шубу и выскочил на крыльцо. Рыженькая троечка подхватила под гору. Турбин бросился к дверям:

-Кондрат Семеныч! Кондрат Семеныч!

Но Кондрат Семеныч только рукой махнул.

-Это бог знает что такое! -сказал Турбин, чуть не плача. Это значит, всему заводу будет известно!"

Однако, когда Кондрат Семеныч через десять минут явился обратно и привез с собой Таубкина и его крахмальную рубашку, когда Таубкин самым задушевным тоном стал просить «не беспокоиться» и когда рубашка оказалась как раз впору, Турбин, весь красный от волнения, начал улыбаться.

-Что вы беспокоитесь?говорил Таубкин фальцетом. -Что такое? Разве я не понимаю? Конечно, это останется между нами. Хотите мои часы?

Турбин отказывался. Кондрат Семеныч преувеличенно расхваливал его костюм.

Наконец Турбин был готов. Он повеселел, хотя и чувствовал себя наряженным и точно связанным. Он садился то на один, то на другой стул.

-Вы к нему по делу? вдруг спросил Таубкин, как будто вскользь.

-Да, то есть так ... по делу отчасти.

-Так вам, пожалуй, пора.

Турбин уже давно думал про это. «Пожалуй, что и правда пора, -соображал он, -что же, к шапочному разбору-то прийти? Только хозяев в неловкое положение поставишь".»

-А который час?

-Четверть восьмого.

-Вали, брат, вали, -сказал Кондрат Семеныч.

-Пожалуй, -согласился Турбин, медленно подымаясь.

Напевая, Кондрат Семеныч накинул на себя шубу, осмотрел пальто Турбина.

-Молодец! -сказал он, смеясь глазами. -Хочешь, подвезу? Турбин

заторопился отказаться.

-Ну, черт с тобой! Едем.

Он сунулся лицом к лицу Турбина для поцелуя, ввалился в сани рядом с Таубкиным и крикнул:

Обрати посерьезнее внимание на Линтвариху. Хороша, анафема!

XIII

Уже подходя к аллее перед линтваревским домом, Турбин вдруг оробел, оглянулся и поспешно зашагал опять под гору. «Рано, рано, немыслимо так рано! ..»