ПСС том 10

Официального названия у партии, как мы уже сказали, нет. Г-н П. С. называет ее тем же именем, которое, кажется, фигурирует и на страницах наших легальных газет либерального направления, — «конституционно-демократическая партия». И, как ни маловажен на первый взгляд вопрос о названии, однако и тут уже сразу мы получаем материал для разъяснения того, почему буржуазия должна,в отличие от пролетариата, удовлетворяться политической расплывчатостью и даже «принципиально» защищать ее, — именно «должна» не по субъективным только настроениям или качествам ее вождей, а в силу объективных условий существования всего класса буржуазии, как целого. Название «конституционно-демократическая партия» сразу напоминает известное изречение: язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли. Название «к.-д. п.» придумано для того, чтобы скрыть монархическийхарактер партии. В самом деле, кто же не знает, что вся эта партия, и

РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА И ЛИБЕРАЛЬНОЕ МАКЛЕРСТВО 259

в лице ее хозяйской части — земской фракции, и в лице «Союза освобождения», стоит за монархию? О республике ни те, ни другие даже не разговаривают, считая такой разговор «несерьезным», а в их проекте конституции монархия признается, как форма правления, прямо и определенно. Значит перед нами партия сторонников конституционной монархии, партия монархистов-конституционалистов. Это факт, не подлежащий ни малейшему сомнению и не устранимый никакими рассуждениями о «принципиальном» признании республики (хотя мы таких рассуждений от «конституционалистов-демократов» пока не слыхали!), ибо дело идет именно не о «принципиальном» только, а о практически-политическом признании, о признании желания завоевать и необходимости бороться.

Но в том-то и суть, что нельзягосподам буржуа назвать себя теперь же своим настоящим именем. Это невозможно настолько же, насколько невозможно нагишом выйти на улицу. Нельзя открыто сказать правды, нельзя громко aussprechen was ist (сказать то, что есть), потому что это равносильно признанию одной из самых диких и вредных политических привилегий, равносильно признанию своего антидемократизма. Признать же это борющаяся за политическую свободу буржуазия не может не только потому, что это уже очень срамно, конфузно и неприлично. Нет, ни перед каким неприличием не остановятся люди буржуазной политики, раз потребуют этого их интересы. Но сейчас их интересытребуют свободы, а свободы нельзя добыть без народа,а поддержку народа нельзя обеспечить себе, не называя себя «демократом» (= сторонником самодержавия народа), не скрывая своего монархизма.

Таким образом, классовое положение буржуазии приводит неизбежно к внутренней неустойчивости и фальши самой постановки ее основных политических задач: борьба за свободу, за разрушение вековых привилегий самодержавия, несовместима с отстаиванием привилегий частной собственности, ибо эти привилегии заставляют «бережно относиться» к монархии. Реальная программа монархической конституции облекается

260 В. И. ЛЕНИН

поэтому в красивый воздушный наряд демократической конституции. И это подкрашивание реального содержания программы заведомо лживой показной мишурой называется «реальной политикой»... Идеолог либеральной буржуазии с неподражаемым пренебрежением, с великолепным самодовольством говорит поэтому о «теоретическом самоуслаждении», которым занимаются «представители крайних партий» («Освобождение» № 69—70, стр. 308). Реальные политики буржуазии не хотят услаждать себя ни разговорами, ни даже грезами о республике, ибо они не хотят бороться за республику. Но именно поэтому они чувствуют непреодолимую потребность услаждатьнарод приманкой «демократизма». Они не хотят обманывать себя насчет своей неспособности отказаться от монархии, и именно поэтому они должны обманывать народ умолчанием о своем монархизме.

Название партии, как видите, вовсе не такая случайная и не такая маловажная вещь, как можно бы подумать с первого взгляда. Иногда самая уже крикливость, манерность названия выдает глубокий внутренний порок всей программы и всей тактики партии. Чем интимнее чувствует идеолог крупной буржуазии свою преданность монархии, тем громче клянется он и божится, уверяя всех в своем демократизме. Чем больше идеолог мелкой буржуазии отражает ее неустойчивость, ее неспособность к выдержанной и неуклонной борьбе за демократическую революцию и за социализм, тем с большим жаром ораторствует он о партии «социалистов-революционеров», о которой верно было сказано, что ее социализм вовсе не революционен, а ее революционность вовсе не связана с социализмом. Остается только, чтобы сторонники самодержавия назвали себя (как они уже и пробовали не раз) «народной партией», и мы будем иметь полную картину того, как классовые интересы преображаются в политических вывесках.

Вывеска либеральной буржуазии (или программа «Союза освобождения») начинается, как и подобает вывеске, с эффектного вступления: ««Союз освобождения» находит, что тяжелый и внешний и внутренний кризис,