ПСС том 14

несомненный исторический факт, что партия не приняла, в громадном своем большинстве, ни конкретного лозунга, ни общей тактики своего ЦК. А кто внимательно читает №№ 1—2 «Социал-Демократа», тот не может не видеть, что эта общая тактика защищается, оправдывается и обосновывается в них (за Думу, как рычаг для созыва учредительного собрания; кадеты — прогрессивная по сравнению с крестьянством городская буржуазия и т. д.).

Ясно отсюда, что партии предстоит в случае новой думской кампании — борьба с думскими лозунгами ЦК, а в случае близких революционных выступлений — раздробление сил и дезорганизация борьбы вследствие того, что ЦК не представляет воли большинства партии. Значит, всякая задержка нового партийного съезда является теперь не только прямым нарушением всего духа и всего смысла демократической организации партии, но также самой опасной помехой ближайшей думской и общереволюционной борьбе пролетариата.

P. S. Вышедшие после того, как написана эта заметка, №№ 3—5 «Социал-Демократа» еще более подтверждают все сказанное. По вопросу об избирательных соглашениях у меньшевиков оказывается полный раскол, и их ЦК колеблется от Мартова к Череванину. Мартов публично опроверг Череванина. Плеханов отправился сотрудничать в кадетскую газету, чтобы поддерживать Череванина. Передовица в № 4 «Социал-Демократа» доказывает, что ЦК уже собирается опять выставлять против партии свои лозунги о поддержке Думы в целом и о поддержке требования назначить думское министерство.

«Пролетарий» № 7, Печатается по тексту

10 ноября 1906 г. газеты «Пролетарий»

66

КАК ПИШЕТСЯ ИСТОРИЯ...

Это старая история: о бойкоте Государственной думы. В № 3 «Социал-Демократа» один товарищ меньшевик пишет ее следующим образом (ст. «Ситуация или позиция?»):

«Когда история нам преподнесла проект булыгинской Думы, мы рекомендовали, исходя из нашей общей принципиальной позиции, организацию параллельных самочинных выборов в народную думу, в противовес булыгинской, в которую доступа не имели. Когда же, после декабрьского восстания, мы стали...»

Постойте, уважаемый историк, — одну минуту! Что вы прыгаете через факты от булыгинского проекта к декабрьскому восстанию — это еще ничего, это прыжок только хронологический. Но что вы прыгаете через свою тактику и «принципиальную позицию» — это уже не то, это прыжок, по меньшей мере... дипломатический. Вы рекомендовали только«самочинные выборы»? вы относились к булыгинской Думе толькокак к такой, в которую «доступа не имели»? Вы, значит, собирались во имя своей, народной думы, бойкотировать булыгинскую? или игнорировать ее? А не вели вы тогда борьбы против некиих бойкотистов? Не настаивали на положительном участии в ожидавшейся «булыгинской» избирательной кампании? не требовали, чтобы партия поддерживала на выборах левых либералов и т. д.? Как же вы забыли все это?

«Когда после декабрьского восстания мы стали»... Постойте, еще пропустили одну мелочь. Россия сбой-

КАК ПИТТТКТСЯ ИСТОРИЯ... 67

котировала булыгинскую Думу, а народной думы и до сих пор нет... Что же, признали вы ошибочной свою тогдашнюю тактику? Нет, вы отвечали бойкотистам, что ваша бу-лыгинско-думская тактика была хороша, но только революция помешала ей проявиться во всем блеске... Вот теперь, вспомнивши все это,пишите дальше вашу историю.

«Когда же, после декабрьского восстания, мы стали перед фактом созыва новой, виттевской Думы, мы предлагали участвовать в первых стадиях выборов, считаясь с двумя возможностями: либо самый факт нашего участия вызовет революционный подъем, который сметет виттевскую Думу...»

Постойте, уважаемый историк, постойте, что это с вами? «Факт нашего участия вызоветреволюционный подъем»... Нет, вы, наверное, просто пошутили! Вы всегда обвиняли большевиков в наивном преувеличении наших сил — и чтобы вы стали серьезно говорить о том, что революционный подъем — да еще какой: «который сметет»... и т. д., — мог быть вызван«фактом нашего участия». Нет, конечно, не серьезно.

Итак: «... либо самый факт нашего участия вызовет революционный подъем, который сметет виттевскую Думу и призовет к жизни более благоприятное для нас представительное учреждение; либо же революционный подъем непосредственно не наступит, — и тогда мы не только будем иметь возможность, тогда мы самым положением вещей будем вынуждены идти в Думу, как это случилось в Лефортовском районе в Москве».

Позвольте, но об этом втором «либо» вы, помнится, тогда ничего не говорили?

Да, не говорили, — отвечает наш историк.

«Правда, мы в брошюре, изданной объединенной редакцией, заявили, что мы не рекомендуем выбирать непосредственно в Думу. Но мы сделали это, мы связали себе заранее руки только ради компромисса, надеясь на какое-нибудь соглашение с бойкотистами для выработки единой тактики. Это был с нашей стороны «оппортунизм», именно — сознательное приспособление к отсталым и близоруким взглядам товарищей-бойкотистов, и в этом мы чистосердечно каемся».

68 В. И. ЛЕНИН