ПСС. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть 3

Сознание того, что я есмь свободен, есть сознание, которое не может быть ни доказано, ни опровергнуто разумом; но сознание того, что я был свободен, есть понятие и потому подлежит разуму. Если человек говорит: я знаю, что был свободен, он делает умозаключение. Я свободен в момент настоящего, прошедшее было настоящим в то время, как я совершил поступок, следовательно я был свободен, следовательно мог поступить так, как поступил, и иначе. Не рассматривая сознание свободы и даже самую сущность рассуждения, принимая eго справедливость, рассмотрим свойства убедительности этого рассуждения. Всегда ли бывает одинаковая степень убедительности в свободе моего прошедшего поступка? Поступок, совершенный мной минуту тому назад при приблизительно тех самых условиях, при которых я нахожусь тогда, когда обсуживаю¹⁷³⁹ мой поступок, представляется мне несомненно свободным, но если¹⁷⁴⁰ я обсуживаю поступок, совершенный месяц тому назад, я, находясь в других условиях, невольно признаю, что были известные влияния, руководившие моей волей, и уже свобода моя представляется мне не столь полною. Ежели я перенесусь воспоминанием к поступку, еще более отдаленному за 10 лет, то тогда влияния, руководившие моим поступком, еще очевиднее представятся мне, и полная свобода моя уже не будет так несомненна. Чем дальше назад буду переноситься я воспоминанием, неизбежно дойдя таким путем до детства, я убежусь, что чем дальше я вспоминаю свой поступок, тем рассуждение мое о моей свободе становится сомнительнее. Точно ту же прогрессию убедительности об [?] участии свободной воли людей в общих делах человечества мы найдем и в истории. Совершившееся современное событие представляется нам несомненно произведением воли известных людей, но¹⁷⁴¹ в событии более отдаленном мы, кроме воли людей, видим уже другие условия, влиявшие на волю этих людей. И чем дальше мы переносимся назад в рассматривании событий, тем менее произвольными представляются исторические события. Наполеоновские войны¹⁷⁴² еще представляются нам произведениями воли героев, но в Крестовых походах мы уже замечаем общий закон, руководивший массами. В переселении народов никому уже не приходит в голову, чтобы Аттила был причиной того движения. И чем дальше, тем меньше видна свобода людей. И как в жизни человека, отдаляя и отдаляя период наблюдения, где мы приходим к детству, к зародышу, очевидно лишенному произвола, так точно в истории человечества мы приходим к изысканиям сравнительной филологии и геологии, в которых уже не может быть никакого места¹⁷⁴³ свободной воле.

Чем дальше развивается перед нами полотно прошедшего, тем яснее обозначаются те правильные линии, один конец которых скрывается в неведомом, а на другом конце которых находится наша свободная воля.

Итак, сознание свободы, как сознание, не подлежит ни доказательствам, ни опровержениям разума; но рассуждение о свободе нашей в прошедшем находится в зависимости от времени, так что [чем] меньше период, отделяющий настоящее от предмета обсуждения, тем полнее нам представляется наша свобода.

В чем состоит эта зависимость свободы от времени? Я свободен, сознание говорит мне это. Свобода есть сущность моего существования. Без свободы не может быть¹⁷⁴⁴ жизни. Я свободен в каждый момент настоящего. Но свободен ли я в прошедшем? Мог ли я или не мог сделать тот или другой поступок? Могу ли я или не могу в настоящий момент поднять или не поднять руку? Я хочу поднять. Я поднимаю ее. Но я спрашиваю себя, мог ли я не поднять руку в тот прошедший уже момент времени.

Чтобы убедиться в этом, я в следующий момент не поднимаю руку. Но я не поднял руки не в тот первый момент, когда я спросил себя о своей свободе. Прошло время, удержать которое было не в моей власти, и та рука, которую я тогда поднял, и тот воздух, в котором я тогда сделал то движение, уже не тот воздух, который теперь окружает меня, и не та рука, которой я теперь не делаю движения.

Тот момент, в котором совершилось первое движение, уже невозвратим, и в тот момент я мог сделать только одно движение и, какое бы я ни сделал движение, движение это не могло быть другое.¹⁷⁴⁵

То, что я в следующую минуту не поднял руку, не доказало того, что я мог не поднять ее, так же как и не доказало того, чтобы я мог поднять ее в следующий момент.

Сознание говорит мне, что в настоящий момент я могу сделать всё, что я хочу, но рассуждение, обсуживающее совершившийся поступок, говорит мне, что так как движение мое могло быть только одно в один момент времени, то оно и не могло быть другое.

Сознаваемая человеком свобода закована временем. Понятие свободы вне времени вытекает из суждения о прошедшем акте и представлении возможности совершить другой акт. Если я говорю: я дурно сделал это вчера, я говорю только, что я могу себе представить другой поступок в тот же момент времени. Следовательно то, что мы называем свободой в прошедшем, есть только наше представление.

И свободы в прошедшем не может быть.

Мы сознаем только один, бесконечно малый момент свободы в настоящем.