ПСС. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть 3

Она понимала значение этой венгерки, этот гордый, сухой взгляд, эту напряженность в перенесении своего горя, это упорство, которому ему не надо было изменять для того, чтобы¹⁸⁵²не искать лучшего и не роптать.¹⁸⁵³

«Так вот он какой! Вот он какой! » говорил внутренний голос в душе княжны Марьи. Она была счастлива. Она теперь только¹⁸⁵⁴ оправдала себя за свою любовь к нему.

«Нет, я не¹⁸⁵⁵ один этот веселый, добрый и открытый взгляд, не одну красивую внешность полюбила в нем; я угадала его благородную, твердую, самоотверженную душу», говорила она себе. «Но правда ли, что́ только оттого, что он¹⁸⁵⁶ теперь беден, а я богата, он удаляется от меня?» с страхом спрашивала она себя. И, вспоминая иногда мгновенно ласковый взгляд его, который тотчас же переходил в суровость, вспоминая неестественную, незаслуженную холодность, она иногда верила этому. Когда она в третий раз ехала к графине, она обогнала его.¹⁸⁵⁷ Он возвращался от важного сановника, обещавшего ему другое место в Москве с большим жалованьем. Лицо его было веселее обыкновенного, он что-то шептал сам с собою¹⁸⁵⁸ и не заметил княжны.

«Как он хорош, благороден, величествен,¹⁸⁵⁹ как могут люди хладнокровно, без ощущения счастия смотреть на него», думала княжна Марья.

Она сидела у графини, когда Николай вошел в комнату матери. Лицо его было веселее обыкновенного. Восторженно-счастливая улыбка встретила его со стороны княжны Марьи. Он сердито нахмурился¹⁸⁶⁰ и, почтительно поцеловав руку матери, собирался выйти, взглянул на княжну Марью, у нее были слезы на глазах. Она, видимо потерявшись, перебирала ленты своей шляпы¹⁸⁶¹ и то взглядывала на него, то опускала глаза.

«Ведь это я ей сделал больно. За что? Какое я имею право? » сказал он себе. Он опять сел и в первый раз, чтоб загладить свою¹⁸⁶² оскорбившую ее грубость, дружелюбно весело разговорился, вспоминая Богучарово и Воронеж.

Когда он вышел провожать ее до передней, он принял опять прежний холодно-учтивый тон. Но княжна Марья¹⁸⁶³ была так счастлива, так взволнована, что она чувствовала неудержимую потребность сказать ему, как она понимает¹⁸⁶⁴ его и его преданность матери. Для чего ей нужно было сказать это? – она не знала. После вспоминая это, она даже видела, что это было неуместно, но в ту минуту она чувствовала неудержимую потребность сказать это. И она, робко глядя ему в глаза своим лучистым взглядом, сказала ему.

– Я не принимаю ваших похвал, – сказал он. – Напротив, я беспрестанно себя упрекаю. Но это совсем неинтересный и невеселый разговор.¹⁸⁶⁵

– Я думала, что вы позволите мне сказать вам это, – сказала княжна. – Мы так сблизились с вашим семейством, и я думала, что вы не почтете неуместным мое участие к вам и к вашим, – сказала она с слезами в голосе. – Я не знаю, почему вы прежде были откровеннее и......

– Есть тысячи почему, благодарю вас, княжна, – сказал он¹⁸⁶⁶ тихо. – Иногда так тяжело.¹⁸⁶⁷

Как это сказалось, почему, даже кто сказал это – княжна не знала. Но, мгновенно отвечая на его взгляд, она сказала:

– Если бы я угадала это,¹⁸⁶⁸ я бы была счастливейшая из женщин.

Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу и поняли, что поняли друг друга, и далекое, невозможное вдруг стало близким, возможным, неизбежным.¹⁸⁶⁹

III

В конце 1813 года Николай Ростов женился на княжне Марье и с женой, матерью, Соней,¹⁸⁷⁰ Николинькой Болконским и Десалем, его воспитателем, переехал на житье в Лысые Горы.¹⁸⁷¹

В четыре года он, не продавая именья жены, уплатил¹⁸⁷² остававшиеся долги, и получив¹⁸⁷³ небольшое наследство от умершей кузины,¹⁸⁷⁴ уплатил и¹⁸⁷⁵ долг Пьеру.

Еще через три года, к 1820-му году, Николай¹⁸⁷⁶ так устроил свои денежные дела, что прикупил небольшое именье подле Лысых Гор и вел переговоры о выкупе отцовского Отрадного, что составляло его любимую мечту.

Начав хозяйничать по необходимости, хозяйство скоро сделалось для него любимым и почти исключительным занятием.

Он был хозяин простой, не любил нововведений, в особенности английских, которые входили тогда в моду, смеялся над¹⁸⁷⁷ теоретическими сочинениями о хозяйстве,¹⁸⁷⁸ не любил заводов, дорогих производств, посевов дорогих хлебов и вообще не входил в мелочи хозяйственных распоряжений.

Идеал его в хозяйстве были все поля, свои и мужицкие, засеянные и убранные во-время, весь народ в будни от старого до малого на работе, в праздник в нарядных одеждах в церкви и на хороводах, большие крестьянские семьи, много лошадей и скота, дружная барщина и год за год у себя и у мужиков заходящие одонья хлеба.

Главным предметом хозяйства всегда был и будет, а тогда в особенности был, не азот и кислород, находящиеся в почве и воздухе, не особенный плуг и назем, а¹⁸⁷⁹ то главное орудие, через посредство которого действует¹⁸⁸⁰ и азот, и кислород, и назем, и плуг, то есть¹⁸⁸¹ человек-работник.

И Николай любил этого¹⁸⁸² человека и потому понимал его.