ПСС том 16

Можно судить по этому об остроумии Петра Маслова, у которого всеотличие аграрной программы от трудовической крестьянской сводилось к закреплениюстарого, средневекового, надельного землевладения! Крестьянская надельная земля, это — гетто, в котором задыхается и из которого рвется крестьянство к свободной земле. А Петр Маслов, вопреки крестьянским требованиям свободной, т. е. национализированной, земли, увековечивает это гетто, закрепляет старое, подчиняет лучшие земли, конфискуемые у помещиков и передаваемые в общественное пользование, условиям старого землевладения и старого хозяйства. Крестьянин-трудовик — на делесамый решительный буржуазный революционер, на словах — мещанский утопист, воображающий, что «черный передел» есть исходный пункт гармонии и братства , а не капиталистического фермерства. Петр Маслов на деле — реакционер, закрепляющий из страха перед Вандеей будущей контррево-

«Социалист-революционер» г. Мушенко, всего цельнее излагавший во II Думе взгляды своей партии, провозгласил прямо: «Мы поднимаем знамя освобождения земли»(47 заседание, 26 мая 1907, стр. 1174). Надо быть слепым, чтобы не видеть не только капиталистическогореального характера этого якобы «социалистического» знамени (это видит и Петр Маслов), но и экономической прогрессивности такойаграрной революции по сравнению со столыпинско-кадетской (этого невидит Петр Маслов).

Сравни наивное выражение этой буржуазно-революционной точки зрения в речи «народного социалиста» Волка-Карачевского о «равенстве, братстве, свободе» (II Дума, 16 заседание, 26 марта 1907 г., стр. 1077—1080).

АГРАРНАЯ ПРОГРАММА С.-Д. В ПЕРВОЙ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 259

люции теперешние антиреволюционные элементы старого землевладения, увековечивающий крестьянское гетто, на словах же у него непродуманные, бессмысленно заученные словечки о буржуазном прогрессе. Действительных условий действительно свободно-буржуазного, а не столыпински-буржуазного прогресса русского земледелия Маслов и К ⁰абсолютно не поняли.

Отличие вульгарного марксизма Петра Маслова и тех приемов исследования, которые действительно применял Маркс, всего яснее можно видеть на отношении к мелкобуржуазным утопиям народников (и эсеров в том числе). В 1846 году Маркс беспощадно разоблачил мещанство американского эсера Германа Криге, который предлагал настоящий черный передел для Америки, называя этот передел «коммунизмом». Диалектическая и революционная критика Маркса отметала шелуху мещанской доктрины и выделялаздоровое ядро «нападений на земельную собственность» и «движения против ренты». Наши же вульгарные марксисты, критикуя «уравнительный передел», «социализацию земли», «равное право на землю», ограничиваютсяопровержением доктрины и сами обнаруживают этим свое тупое доктринерство, не видящее живой жизни крестьянской революции под мертвой доктриной народнической теории. Маслов и меньшевики довели это тупое доктринерство, выраженное в нашей «муниципализаторской» программе закрепления самой отсталой средневековой собственности на землю, до того, что от имени с.-д. партии во второй Думе могли говориться такие поистине позорные вещи: «... Если в вопросе о способе отчуждения земли мы (социал-демократы) к этим (народническим) фракциям стоим гораздо ближе, чем к фракции народной свободы, то в вопросе о формах землепользования мы от них стоим дальше» (47 засед., 26 мая 1907 г., стр. 1230 стенографического отчета).

Действительно, в крестьянской аграрной революции меньшевики стоят дальше от революционной крестьянской национализации и ближе к либерально-помещичьему сохранению надельной (да и не одной

260 В. И. ЛЕНИН

надельной) собственности. Сохранение надельной собственности есть сохранение забитости, отсталости, кабалы. Естественно, что либеральный помещик, мечтая о выкупе, распинается за надельную собственность ... рядом с сохранением доброй доли помещичьей собственности! А социал-демократ, сбитый с толку «муниципализаторами», не понимает того, что звук слов исчезает, а дело остается. Звук слов об уравнительности, социализации и т. п. исчезнет, ибо не можетбыть уравнительности в товарном производстве. Но делоостанется, т. е. останется наибольший, возможный при капитализме, разрыв с феодальной стариной, с средневековым надельным землевладением, со всей и всяческой рутиной и традицией. Когда говорят: «из уравнительного передела ничего не выйдет», то марксист должен понимать, что это «ничего» относится исключительнок социалистическим задачам, исключительно к тому, что капитализма это не устранит. Но из попыток такого передела, даже из идеи такого передела очень многоевыйдет на пользу буржуазно-демократического переворота.