ПСС. Том 20. Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

– Нѣтъ, я останусь, – сказала она.

Она видѣла, что отъ мѣста паденія Вронскаго черезъ кругъ бѣжалъ офицеръ къ[894] бесѣдкѣ. Она догадывалась, что онъ бѣжитъ сказать.

– Не убился, цѣлъ и невредимъ, но лошадь сломала спину.

[895]Анна быстро сѣла и закрыла лицо вѣеромъ. Алексѣй Александровичъ видѣлъ, что она нервно рыдала и не могла удержать слезъ радости. Алексѣй Александровичъ загородилъ ее собою, давая ей время оправиться, и заговорилъ со стоявшими внизу. Когда онъ оглянулся на нее, она уже оправилась, и онъ надѣялся, что никто этаго не замѣтилъ.

– Чтожъ, поѣдемъ, – сказалъ онъ тихо, нагибаясь къ ней, и съ выраженіемъ кротости, всегда раздражавшей ее. – Кити ждетъ насъ съ чаемъ.

– Нѣтъ, Алексѣй Александровичъ, Анна увезла и Анна обѣщалась привезти меня, – вмѣшалась Бетси.

«Да, это довѣренная и сообщница», подумалъ Алексѣй Александровичъ, глядя на Бетси и учтиво улыбаясь ей.

– О, разумѣется, но, надѣюсь, ты скоро пріѣдешь. Я не могу долго оставаться.

– Только время забросить Бетси, – отвѣчала Анна.

* № 49 (рук. «№ 30).

Кити Щербацкая еще далеко не кончила полнаго предназначеннаго ей курса водъ, какъ уже отецъ и мать ея съ радостью видѣли, что здоровье ея совершенно поправилось. Она была также здорова, также энергична, какъ прежде. Она не была только также весела. Въ Соденѣ было очень много того больнаго жалкаго народа, который собирается тамъ; но были тоже и такіе больные и больныя, какъ Кити, которые пріѣзжаютъ туда почти здоровые, только подъ вліяніемъ угрозы предстоящей болѣзни. Въ числѣ ихъ была Англичанка, 28 лѣтняя самостоятельная дѣвушка, дочь пастора, и Леди, съ которой особенно сблизилась Кити. Это сближеніе помогло здоровью Кити едва ли не больше, чѣмъ и перемѣна условій жизни и самыя воды. Это сближеніе, вопервыхъ, наполнило сердце Кити новой страстной привязанностью, не имѣющей ничего общаго съ ея прежнимъ чувствомъ и замужествомъ, и, вовторыхъ, главное, открыло ей цѣлый новый міръ, цѣлое новое поприще дѣятельности.

Онѣ обѣ пріѣхали съ начала курса и часто встрѣчались, не бывши знакомы. Кити всегда была съ матерью или отцомъ. Миссъ Флора Суливантъ была или одна или съ англійскимъ семействомъ, которое стояло въ одномъ отелѣ съ Щербацкими. Часто онѣ встрѣчались, и обѣ чувствовали, что особенно нравятся другъ другу; но не было случая познакомиться. Кити нравилась всѣмъ своей граціей и красотой, и поэтому было неудивительно что она понравилась Миссъ Суливантъ; Но въ Миссъ Суливантъ не было ничего особенно привлекательнаго для невнимательнаго взгляда.[896] Скромный и всетаки безвкусный туалетъ, очень длинная уродливая талія и маленькіе голубые глаза и горбатый большой носъ. Но во всемъ ея существѣ былъ такой отпечатокъ чистоты нравственн[ости], во всѣхъ движеніяхъ было такъ много простоты спокойствія и достоинства, въ маленькихъ глазахъ было такое выраженіе честности и въ улыбкѣ такая обворожительная прелесть, что Кити все чаще и чаще заглядывалась на нее, какъ будто зная впередъ, что имъ предназначено полюбить другъ друга. Знакомство ихъ началось такъ: На 2-й недѣлѣ послѣ пріѣзда Щербацкихъ на утреннихъ водахъ появилось новое лицо или, скорѣе, два лица, обратившихъ на себя общее вниманіе. Это былъ очень высокій сутуловатый господинъ съ огромными руками и въ короткомъ по росту старомодномъ пальто съ черными наивными и вмѣстѣ странными глазами. Съ господиномъ этимъ была рябоватая миловидная женщина, одѣтая такъ, какъ одѣваются въ Россіи горничныя. Для не русскихъ лица эти были очень странны; но Щербацкіе съ перваго взгляда узнали русскихъ, но русскихъ странныхъ. Русскій громкій говоръ господина, имѣвшаго непріятную привычку подергиваться головой, тотчасъ же подтвердилъ ихъ догадку. А на другой день по Kurliste[897] они узнали, что это былъ Левинъ. Николай, котораго Щербацкіе не знали, хотя и знали его печальную исторію. Приходилось безпрестанно встрѣчаться, и это было очень непріятно для Княгини, такъ какъ она узнала, кто была женщина съ Левинымъ, и для Кити по воспоминаніямъ, которыя это возбуждало въ ней, и въ особенности потому, что Николай Левинъ[898] не спускалъ съ нея своего упорнаго наивнаго взгляда, когда она была въ виду. И по взгляду этому Кити чувствовала, что она нравилась ему; но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ не упускалъ никогда случая, когда она была въ слуху,[899] чтобы не сказать что нибудь непріятное; «Ненавижу этихъ русскихъ за границей» или «Опять идетъ», «Что бы сидѣли», «Все шляются» и т. п. Вслѣдствіи этаго Николай Левинъ особенно интересовалъ Кити и, кромѣ того, возбуждалъ въ ней глубокое чувство жалости. Онъ казался очень плохъ.