ПСС. Том 21. Новая азбука и русские книги для чтения

Было это дело 100 лет тому назад. Царицей была Екатерина Алексеевна. И проявился в России человек, называл себя царем Петром, собрал много народа и ходил по деревням, по городам. Мужиков отпускал на волю, а господ вешал, только тех миловал, кто его признает царем, а кто не признает, тем голову рубил и вешал. — Жил тогда барин Ивлев за 80 верст от города Казани, на реке Мёше. Было у него большое имение, сто дворов крестьян, большие леса, земли пахотной много, две мельницы на реке и большой дом барский с садами и усадьбой. — У Ивлева была жена и двое детей. Один мальчик году да девочка 10 лет. Когда прослышал Ивлев про названного царя Петра, что зашел он в Казанскую губернию, и жжет господские дома, и вешает господ, он и говорит жене: Слухи есть, что за Камой рекой стоит этот царь. От нас 150 верст. Как бы к нам не зашел. Оставаться нам тут нельзя. А и ехать тоже — хуже бы не было. Как бы он нас дорогой не перехватил. Поеду я один в Казань и приведу оттуда солдат. С солдатами вас и провожу. Я раньше недели обернусь; а без меня, бог милостив, не дойдет еще до нас. Простился и уехал. — Прошло 5 дней. И разболелся у барыни сынок. Кричит целый день и ночь и ничего не ест. Хотела барыня за доктором посылать, да далеко до города, и погода осенняя, грязь непролазная, и дни коротки. Не поедет теперь доктор. Вот сидит барыня вечером в нижних горницах и на переменках с няней носят, качают мальчика, а он всё кричит. И не знают, что делать. Старшая девочка рядом в горнице в куклы играет. А на дворе ветер, дождь ставни колотит. Захотела старшая девочка спать, приходит к няне. — Няня, положи меня спать. — А няни не до ней. Расплакалась и старшая девочка. Барыня и говорит: Ах, какая ты, Настя, бессовестная, видишь, братец болен, подожди, положат, — И стала опять рукой животик тереть мальчику. Позатих он, вот она положила его в зыбку. Хотела идти положить дочь, вдруг слышит — опять закричал, и в тот же раз кто[-то] в двери стучит. Ну, думает, верно, муж. Слава богу, всё мне веселее будет. — Поди, говорит, Настя, в переднюю, это отец тебе гостинцы привез из города, а я сейчас приду. Настя обрадовалась, побежала. Не добежала она до передней. Бежит ей навстречу старик Зиновий (он в доме жил). Бежит бледный, ухватил ее за руку, волочит назад. Прибежал к барыне. — Матушка, они, злодеи, приехали. На тройках и народу видимо-невидимо; говорят, царь Петр Алексеевич едет, покои ему приготовить. Барыня, как сидела, так и замерла и не знает, что делать. А няня — старуха была бойкая, умная, вскочила, схватила мальчика и барыню за руку. — Пойдем, а ты, Зиновий, отворяй да скажи; никого господ нету. Ухватила барыню за руку, потащила ее в сени, из сеней по грязи через двор да в баню. А на дворе, слышат, народу пропасть — шумит, бранится. Только хотели в баню, слышат — идут двое, няня говорит: Беги сюда. А мальчик испугался ли — и кричать перестал. Свела нянька барыню в картофельную яму, спустила и посадила на картошку. Сама побежала назад. Живо из сундучка достала рубаху, сарафан, платок, раздела Настю, разула, надела на нее посконную рубаху, сарафан, а господское платье запрятала. Пока она возилась, а по дому, слышат, народу пропасть, сапожищами [стучат,] кричат, ищут. Только она убрала девочку, ломится в дверь какой-то. Ручку не умел повернуть, сорвал замок, ввалился — высокий, плечистый, стриженый и губа рассечена. И видно — пьян. — Здорово, старуха. Сказывай, где господа, а то запорю. Няня говорит: Нету, родимый, уехали все в Казань. Одни мы, слуги, остались. — А девчонка чья? — Моя, родимый, внучка с деревни пришла погостить без господ. Стал человек оглядывать горницу. Открыл сундук, раскидал платье, выбрал два одеяла, понес, сам шатается. —

Просидели они так всю ночь. Няня не спала, а Настя заснула. Наутро приходит человек, одет в соболью шубу, и за ним народ, ему кланяются. Вошел. — Ну, старуха, дождалась воли. — Спасибо, родимый. — Не родимый, а я царь. — Я, глупая, не знаю, как сказать. — Твоя девочка? — Моя, батюшка. — Поди, девочка, не бось. Полез в карман, достал гривенник, дал.

В обед няня оставила Настю. — Дай я сбегаю, барыню проведаю. Снесла хлеба, молока. — Ничего, говорит, мальчику получшило. Погостили день, переломали все сундуки, всё хорошее увезли, уехали. Вернулась барыня, и скоро муж вернулся. И не знали, как няню отблагодарить.

ЧТО МНЕ ДЕДУШКИНА МАТЬ РАССКАЗЫВАЛА ПРО ПУГАЧЕВА