ПСС том 23

Автор статьи, Уолтон Ньюболд, собрал эти сведения из официальных справочников, банковских, торгово-промышленных, финансовых и т. д., из отчетов патриотических обществ (вроде лиги флота)и т. п.

Картина получилась вполне подобная той, которую нарисовал однажды по русским данным Рубакин, писавший о том, сколько крупнейших помещиков в России состоят членами Государственного совета, высшими сановниками, — теперь можно добавить: членами Государственной думы, пайщиками и директорами

БУРЖУАЗНЫЕ ДЕЛЬЦЫ-ФИНАНСИСТЫ И ПОЛИТИКИ

259

акционерных компаний и т. д. Было бы вполне своевременно дополнить эти рубакин-ские данные по новейшим справочникам, особенно относительно участия в финансовых и торгово-промышленных предприятиях.

Наши либералы (кадеты в особенности) особенно не любят «теории» классовой борьбы, особенно настаивают на своем взгляде, будто правительство в современных государствах можетстоять внеклассов или надклассами. Но как же быть, господа, если неприятная вам «теория» в точности соответствует действительности? если все основысовременного законодательства и современной политики показывают нам воочию классовый характер устройства и управления всех современных государств? если даже сведения о личном составе выдающихся политических деятелей, членов палат, высших должностных лиц и т. д., обнаруживают неразрывную связь господства экономического с господством политическим?

Отрицание или прикрытие, классовой борьбы есть худший вид лицемерия в политике, есть спекуляция на темноту и предрассудки наиболее неразвитых слоев народа, мелких хозяйчиков (крестьян, ремесленников и пр.), которые стоят всего дальше от самой острой и прямой борьбы классов, держась по-прежнему, по старинке патриархальных воззрений. Но то, что есть темнота и неразвитость у крестьянина, является утонченным способом развращения народа и удержания его в рабстве — со стороны либеральных интеллигентов.

Написано б (19) июня 1913 г.

Напечатано 23 июня 1913 г.

в газете «Правда» №142

Подпись: М.

Печатается по тексту газеты

260

К ВОПРОСУ ОБ АГРАРНОЙ ПОЛИТИКЕ (ОБЩЕЙ) СОВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА ⁹⁰

Земельная политика правительства после революции 1905 года резко изменила свой прежний характер. Раньше самодержавие вело линию Каткова и Победоносцева, стараясь представить себя в глазах народных масс стоящим «над классами», охраняющим интересы широкой массы крестьян, оберегающим их от обезземеления и разорения. Разумеется, эта лицемерная «забота» о мужике на деле прикрывала чисто крепостническую политику, которую названные «деятели» старой, дореволюционной России проводили с тупоумной прямолинейностью во всех областях общественной и государственной жизни. Самодержавие всецело полагалось тогда на полную отсталость, темноту и бессознательность крестьянской массы. Выставляя себя защитником «неотчуждаемости» наделов, сторонником «общины», самодержавие в дореволюционную эпоху пыталось опереться на экономическую неподвижность России, на глубокий политический сон масс крестьянского населения. Вся земельная политика была тогда насквозь крепостнически-дворянской.

Теперь революция 1905 года вызвала поворот всей земельной политики самодержавия. Столыпин, исполняя в точности веления совета объединенного дворянства, решил, по его собственному выражению, «поставить ставку на сильных». Это значит, что выдавать себяза защитника слабыхнаше правительство не могло уже после того могучего пробуждения пролетариата и

261

/U2

S

-, 9

Первая страница рукописи В. И. Ленива «К вопросу об аграрной политике (общей) современного правительства». — 1913 г.

Уменьшено

К ВОПРОСУ ОБ АГРАРНОЙ ПОЛИТИКЕ СОВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА 263

широких слоев демократического крестьянства, которое принесла России революция пятогогода. Народ, сумевший пробить первую (хотя и недостаточную еще) брешь в старом, крепостническом, государственном строе России, доказал тем самым, что он настолько уже пробудился от политического сна, что сказка о защите правительством «общины», «неотчуждаемости наделов», защиты слабых надклассовым правительством, эта сказка потеряла окончательно всякий кредит среди крестьянства.

До пятого года правительство могло надеяться на то, что опорой ему служит забитость и неподвижность всей массы крестьян, неспособных отделаться от веками державшихся политических предрассудков рабства, терпения, покорности. Пока крестьяне оставались покорными и забитыми, правительство моглоделать вид, будто оно «ставит ставку на слабых», т. е. печется о слабых, хотя на деле оно пеклось исключительно о крепостниках-помещиках и о сохранении своего абсолютизма.