ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890

После этого в работе над «Крейцеровой сонатой» наступает перерыв, длящийся около года. В списке намеченных Толстым к разработке сюжетов, хранящемся в Государственном Толстовском музее в Москве и датируемом приблизительно концом ноября 1888 г.,[271] значится и «Крейцерова соната». Возобновилась работа над повестью, видимо, не ранее апреля месяца 1889 г. 23 марта этого года Толстой поехал в гости к своему другу кн. С. С. Урусову в с. Спасское и привез туда с собой начатые работы. В Спасском Толстой пробыл до 8 апреля и работал над комедией «Исхитрилась!» (позднее озаглавленной «Плоды просвещения»), над корректурами статьи об искусстве и над «Крейцеровой сонатой». 3 апреля 1889 г. он записывает в дневник: «Хотел писать новое, но перечел только все начала и остановился на «Крейцеровой сонате». В ближайшие дни в дневнике сделаны следующие записи в связи с работой над «Крейцеровой сонатой». 4 апреля: «Начал «Крейцерову сонату» поправлять». 5 апреля:, «Очень много и недурно писал «Крейцерову сонату»“. 6 апреля: «Долго не писалось, а потом опять писал «Крейцерову сонату». После обеда читал ее Урусову[…] Урусову очень нравится. Да и правда, что ново и сильно». 7 апреля: «Опять писал довольно много». Следующая дневниковая запись — 9 апреля сделана уже в Москве: «Записал в дневник и хочу писать «Крейцерову Сонату». И пописал до завтрака». На этом апрельские записи дневника, связанные с работой над «Крейцеровой сонатой», прекращаются, и больше в апреле и в начале мая Толстой к работе над повестью, видимо, не возвращался. Несомненно, что в Спасском у Толстого шла работа над рукописью, описанной под № 4. Текст этой рукописи в целом приходится датировать временем после 29 марта 1889 г. на основании следующей дневниковой записи Толстого от этого числа: «За обедом беседовали с Урусовым, и мне пришло в голову о том, как я и большинство людей губят свою невинность — не от соблазнов, не то, чтобы женщина прельстила, а просто à froid[272] решают, что вот есть еще удовольствие — блуд, как курить, пить, и идут совершать блуд». Во вставке, написанной Толстым и вошедшей в рукопись № 4, на листе 22 об., читаем: «Дело в том, что со мной да и с ⁹/₁₀, если не больше, не только нашего сословия, но всех, даже крестьян, случилось то ужасное дело, что я пал не потому, что я подпал чувственному соблазну прелести женщины. Нет, никакая женщина не соблазнила меня, а я пал потому, что хотел пасть, не то, что пасть (я не понимал, что тут есть падение), а я просто начал предаваться тем отчасти удовольствиям, отчасти потребностям, которые свойственны известному возрасту, как я начал пить, курить….» Таким образом текст вставки развивает текст дневниковой записи и, следовательно, написан после этой записи. Текст рукописи № 4, как это видно из ее описания, возник на основе комбинации второй и третьей (незаконченной) редакции повести и образовал четвертую ее редакцию.

Работа над текстом повести, проделанная в Спасском, в основном свелась к следующему.

В результате комбинации второй и третьей редакций в повесть вновь были введены персонажи, отсутствующие в третьей редакции, — господин с хорошими вещами, о котором сказано, что он адвокат, дама, старик-купец и приказчик. Фамилия убийцы — вновь Позднышев. С ним попрежнему едет трехлетняя девочка. О своей жизни и семейной драме Позднышев рассказывает, обращаясь лишь к рассказчику. Образ старика-купца значительно изменен: нравственное благообразие его очень сбавлено, сбавлен и морализирующий элемент в его речах. Зачеркнут его рассказ о своей женитьбе «по закону», а не по «романсам», о его «грехе», о приказчике, к которому он приревновал жену. Вместо этого написан новый текст, который приближает характеристику старика к той, какая читается в окончательной редакции. Жену свою, которая теперь оказывается уже дочерью не среднего чиновника, а когда-то очень богатого и разорившегося барина, Позднышев характеризует здесь как «женщину самую среднюю», тщеславную, недаровитую и озабоченную только тем, чтобы нравиться окружающим. Все положительные черты ее, особенно в пору ее девичества, приданные ей в тексте третьей редакции, здесь исключены, и вместе с этим ослаблена сила самобичевания Позднышева за свое отношение к жене. Упоминание о товарище прокурора и о ревности к нему Позднышева выпущено. Далее — впервые написаны страницы, в которых идет речь в подробностях о жизни Позднышева до женитьбы, о его первом падении (в зачеркнутом варианте описаны две проститутки и разговор с ними мальчика Позднышева и его брата), о половых излишествах в супружеской жизни, о рабстве женщины (ср. главы IV, XIII и XIV в окончательной редакции).