ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890

(пристально вглядывается).

Доктор, кажется?

А я думал, что вы за границей. К Леониду Федоровичу?

Да. А вы что же? Болен разве кто?

(посмеиваясь).

Не то чтобы болен, а знаете, с этими барынями беда! До трех часов каждый день сидит за винтом, а сама тянется в рюмку. А барыня сырая, толстая, да и годочков-то немало.

.

Вы так и Анне Павловне высказываете ваш диагноз? Ей не нравится, я думаю.

(смеясь).

Что же, правда. Все эти штуки проделывают, а потом расстройство пищеварительных органов, давление на печень, нервы, — ну, и пошла писать, а ты ее подправляй. Беда с ними! (Посмеивается.) А вы что? Вы, кажется, спирит тоже?

.

Я? Нет, я не спирит тоже… Ну, мое почтение! (Хочет итти, но доктор останавливает.)

.

Нет, ведь я тоже не отрицаю вполне, когда такой человек, как Кругосветлов, принимает участие. Нельзя же! Профессор, европейская известность. Что-нибудь да есть. Хотелось бы как-нибудь посмотреть, да всё некогда, другое дело есть.

.

Да, да. Мое почтение! (Уходит с легким поклоном.)

(Тане).

Встали?

Таня.

В спальне. Да вы пожалуйте.

(Сахатов и Доктор расходятся в разные стороны.)

ЯВЛЕНИЕ 8-е

(входит с газетой в руках).

(к Артельщику).

Вы что?

Артельщик.

От Бурде с платьем да с запиской. Велели подождать.

Федор Иваныч.

А, от Бурде! (К Тане.) Кто это прошел?

Таня.

Сахатов, Сергей Иваныч, и еще доктор. Они тут постояли, поговорили. Всё о спиритичестве.

(поправляя)

Об спиритизме.

Таня.

Да я и говорю об спиритичестве. А вы слышали, Федор Иваныч, как прошлый раз удалось хорошо? (Смеется.) И стучало, и вещи перелетали.

А ты почем знаешь?

Таня.

А Лизавета Леонидовна сказывали.

ЯВЛЕНИЕ 9-е

(бежит с стаканом чаю)

(к Артельщику).

Здравствуйте!

(грустно).

Здравствуйте.

(Яков стучит в дверь к Василью Леонидычу.)

ЯВЛЕНИЕ 10-е

Те же и Григорий

Григорий.

Давай.

Яков.

А стаканы вчерашние всё не принесли, да и поднос от Василья Леонидыча. Ведь с меня спросят.

Григорий.

Поднос занят у него с сигарками.

Яков.

Так вы переложите. Ведь с меня взыскивают.

Григорий.

Принесу, принесу!

Яков.

Вы говорите, принесу, а его нет. Намедни хватились, а подавать не на чем.

Григорий.

Да принесу, говорю. Эка суета!

Яков.

Вам хорошо так говорить, а я вот третий чай подавай да завтракать собирай. Треплешься, треплешься день деньской. Есть ли у кого в доме больше моего дела? А всё нехорош!

Григорий.

Да уж чего лучше? Вишь как хорош!

Таня.

Вам все нехороши, только вы один…

(к Тане).

Тебя не спросили! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 11-е

Да что, я не обижаюсь, Татьяна Марковна, барыня не говорила ничего про вчерашнее?

Таня.

Это об лампе-то?

Яков.

И как это она вырвалась из рук, Бог ее знает. Только стал обтирать, хотел перехватить, — вышмыгнула как-то… В мелкие кусочки! Всё мое несчастье! Ему хорошо, Григорию-то Михайлычу, говорить, как он один головой, а вот как семья? Ведь тоже надо обдумать да прокормить. Я на труды не смотрю. Так ничего не говорила? Ну, и слава Богу! А ложечки у вас, Федор Иваныч, одна или две?

Федор Иваныч.

Одна, одна. (Читает газету.)

(Яков уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 12-е

. Слышен звонок.

Входятс подносом и .

(Григорию).

Доложите барину, мужики из деревни.

(указывая на Федора Иваныча).

Дворецкому доложи, а мне некогда. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 13-е

Откуда мужики?

Швейцар.

Из Курской, кажется.

(взвизгивает).

Они… Это Семенов отец о земле. Пойду встречу. (Бежит.)

ЯВЛЕНИЕ 14-е

Так как скажете: пустить их сюда, или как? Они говорят — об земле, барин знает.

Федор Иваныч.

Да, о покупке земли. Так, так. Гость у него теперь. Ты вот что: скажи, чтоб подождали.

Швейцар.

Где ж ждать?

Федор Иваныч.

Пусть на дворе подождут, я тогда вышлю.

(Швейцар уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 15-е

, за ней.

Таня.

Направо. Сюда, сюда!

Федор Иваныч.

Я не велел пускать было сюда.

Григорий.

То-то, егоза!

Таня.

Да ничего, Федор Иваныч, они тут с краюшка.

Федор Иваныч.

Натопчут.

Таня.

Они ноги обтерли, да я и подотру. (Мужикам.) Вот тут и станьте.

(Мужики входят, несут гостинцы в платках: кулич, яйца, полотенца, ищут, на что креститься. Крестятся на лестницу, кланяются Федору Иванычу и становятся твердо.)