ПСС. Том 27. Произведения, 1889-1890

Как же, пожалеют они, черти! (Спускает с печи ноги.) Я у плиты тридцать лет прожарился. А вот не нужен стал: издыхай, как собака!.. Как же, пожалеют!

1-й .

Это двистительно, положения известная

2-й .

Пили, ели, кудрявчиком звали; попили, поели — прощай, шелудяк!

3-й .

О, Господи!

Старый повар.

Понимаешь ты много. Что значит: сотей а ла бамон? Что значит: бавасари? Что я сделать мог! Мысли! Император мою работу кушал! А теперь не нужен стал чертям. Да не поддамся я!

Кухарка.

Ну, ну, разговорился. Вот я тебя!.. Залезай в угол, чтоб не видать тебя было, а то Федор Иваныч зайдет, или еще кто, и выгонят меня с тобой совсем.

(Молчание.)

Яков.

Так знаете мою сторону-то, Вознесепское?

2-й .

Как же не знать. От нас верст 17, больше не будет, а бродом меньше. Ты что же, землю-то держишь?

Яков.

Брат держит, а я посылаю. Я сам хоть здесь, а умираю об доме.

1-й .

Двистительно.

2-й .

Анисим, значит, брат тебе?

Яков.

Как же, брат родный! На том концу.

2-й .

Как не знать, — третий двор.

ЯВЛЕНИЕ 13-е

(вбегает).

Таня.

Яков Иваныч! что вы тут прохлаждаетесь? Зовет!

Яков.

Сейчас. Что там?

Таня.

Фифка лает, есть хочет; а она ругается на вас: какой, говорит, он злой. Жалости, говорит, в нем нет. Ей давно обедать пора, а он не несет!.. (Смеется.)

(хочет уходить).

О, сердита? Как бы чего не вышло!

(Якову).

Капусту-то возьмите.

Яков.

Давай, давай! (Берет капусту и уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 14-е

Те же без Якова.

1-й .

Кому же это обедать теперь?

Таня.

А собаке. Собака эта ее… (Присаживается и берется за чайник). Чай-то есть ли? — а то я принесла еще. (Всыпает.)

2-й .

Обедать собаке?

Таня.

Как же! Коклетку особенную делают, чтобы не жирная была. Я на нее, на собаку-то, белье стираю.

3-й мужик.

О, Господи!

Таня.

Как тот барин, что собаку хоронил.

2-й .

Это как же так?

Таня.

А так, — рассказывал один человек, — издох у него пес, у барина-то. Вот он и поехал зимой хоронить его. Похоронил, едет и плачет, барин-то. А мороз здоровый, у кучера из носу течет, и он утирается… Дайте налью. (Наливает чай.) Из носу-то течет, а он всё утирается. Увидал барин: «что, говорит, о чем ты плачешь?» А кучер говорит: «как же, сударь, не плакать, какая собака была!» (Хохочет.)

2-й .

А сам, я чай, думает: хоть бы ты и сам издох, так я бы плакать не стал… (Хохочет.)

(с печки).

Это правильно, верно!

Таня.

Хорошо, приехал домой барин, сейчас к барыне: «какой, говорит, наш кучер добрый: он всю дорогу плакал, — так ему жаль моего Дружка. Позовите его: на, мол, выпей водки, а вот тебе награда — рубль». Так-то и она, что Яков собаки ее не жалеет.

(Мужики хохочут.)

1-й .

Хворменно!

2-й .

Вот так тàк!

3-й .

Ай, девушка, насмешила!

(наливает еще чай).

Кушайте еще!.. То-то, оно так кажется, что жизнь хорошая, а другой раз противно все эти гадости за ними убирать. Тьфу! В деревне лучше.

(Мужики перевертывают чашки.)

(наливает).

Кушайте на здоровье, Ефим Антоныч! Я налью, Митрий Власьевич!

3-й .

Ну, налей, налей.

1-й .

Ну как же, умница, дело наше происходит?

Таня.

Ничего, идет…

1-й .

Семен сказывал…

(быстро).

Сказывал?

2-й .

Да не понять от него!

Таня.

Мне сказать теперь нельзя, а только стараюсь, стараюсь. Вот она — и бумага ваша! (Показывает бумагу за фартуком.) Только бы одна штука удалась… (Взвизгивает.) Уж как бы хорошо было!

2-й .

Ты смотри, бумагу-то не затеряй. За нее тоже денежки плачены.

Таня.

Будьте покойны. Ведь только чтобы подписал он?

3-й .

А то чего ж еще? Подписал, скажем, и крышка. (Перевертывает чашку.) Да будет уж.

(сама с собой).

Подпишет, вот увидите, подпишет. Еще кушайте. (Наливает.)

1-й .

Только охлопочи насчет свершения продажи земли, миром и замуж можем отдать. (Отказывается от чая.)

(наливает и подает.)

Кушайте.

3-й .

Только сделай: и замуж отдадим и на свадьбу, скажем, плясать приду. Хоть отродясь не плясывал, плясать буду!

(смеется).

Да уж я буду в надежде. (Молчание.)

2-й (оглядывая Таню).

Так-то так, а не гожаешься ты для мужицкой работы.

Таня.

Я-то? Что ж, вы думаете, силы нету? Вы бы посмотрели, как я барыню затягиваю. Другой мужик так не потянет.

2-й .

Да куда ж ты ее затягиваешь?

Таня.

Да так на костях исделано, как куртка, по сих пор. Ну, на шнуры и стягиваешь, как вот запрягают, еще в руки плюют.

2-й .

Засупониваешь, значит?

Таня.

Да, да, засупониваю. А ногой в нее ведь не упрешься. (Смеется.)

2-й .

Зачем же ты ее затягиваешь?

Таня.

А вот затем.

2-й .

Что ж, она обреклась, что ль?

Таня.

Нет, для красоты.

1-й .

Пузу, значит, ей утягивает для хвормы.

Таня.

Так так стянешь, что у нее глаза вон лезут, а она говорит: «еще». Так все руки обожжешь, а вы говорите: силы нет.