ПСС. Том 29. Произведения 1891-1894 гг.

Он увидал перед собой уж не однообразие, а что–то чернеющееся. Он поехал на это черное с радостной надеждой увидать что–нибудь живое, спасительное, но черное это была межа, поросшая высоким бурьяном, торчащим из–под снега и отчаянное трепавшимся по ветру, который как–то особенно зловеще свистел через него.

Он пустил поводья и сжался, закрывая полами коченевшие ляжки. Пропал я, думал он. За что? Лошадь шла медленной иноходью и как будто что–то соображала, поднимая то одно, то другое ухо. Но В[асилий] А[ндреич] ничего не видел этого. Они весь был поглощен ужасом ожидающей его, как ему казалось, неминуемой смерти. И смерть ему представлялась ужасной.

№ 26 (рук. № 5).

(Тот ужас смерти, к[оторый] он испытывал сейчас, он нес на Никиту, и ему так жалко стало этого доброго, покорного мужика, что он забыл о себе и только думал о нем.) В санях зашевелилось. — Ну, слава тебе, господи, — проговорил В[асилий] А[ндреич]. — Что, жив? Застыл, я чай. — Помираю я, Андреич, — заговорил слабо Никита. — Зажитое бабе отдай, — прибавил он, и В[асилию] А[ндреичу] показалось, что Ник[ита] заплакал. — Помирает, сердечный, — подумал он. В[асилий] А[ндреич] встал на отвод, расправил шубу и лег на Никиту, покрыв его своим телом.

№ 27 (рук. № 9)

(В[асилий] А[ндреич] подбежал к саням и схватился за передок. Слава тебе, господи, говорил он себе. Хоть не один. Теперь шабаш. Лягу, укроюсь, не двинуся. Но радость его продолжалась недолго. Всё равно и тут замерзнешь, подумал он, вспоминая всё то, что он испытал в эту ночь. И тут только, заметив жесткое тело в санях, вспомнил о Никите и догадался о том, что он перелез в сани.

Первое чувство В[асилия] А[ндреича] была досада, что место его занято, и он хотел тревожить Никиту. Но потом, вспомнив тот страх, к[оторый] он только что пережил, он задумался. Не уляжемся вдвоем. — Никита, — крикнул он. Но Никита не откликался. — Никита, — повторил В[асилий] А[ндреич], подходя к задку саней и заглядывая на то место, где он оставил Никиту. Там был только снег и не было и следа Никиты. — Погубил я человека, подумал Вас[илий] Андр[еич]. В санях зашевелилось. — А я было пропал, брат, — сказал В[асилий] А[ндреич]. — Что ты, как? Застыл, я чай. Никита заворочался, приподнял голову и с трудом выговорил: — Помираю я, Андреич, зажитое бабе отдай. Конец мой пришел. Прости Христа ради. — Погубил я человека. Он лошадь пожалел, а я что сделал, подумал В[асилий] А[ндреич] и, ничего не говоря, встал на отвод, расправил шубу и лег на Никиту, покрыв его своим телом.)

В[асилий] А[ндреич] подбежал к саням и схватился за передок. Слава тебе, господи, говорил он себе. Хоть не один. — Микит, — крикнул он в ту же минуту, вспоминая, как Никита, прикрытый дерюжкой, кричал ему что–то. И ему совестно стало. И тут, взглянув в сани, В[асилий] А[ндреич] увидал, что в середине их что–то бугрилось и наполняло их. Ведь это он. Жив ли еще. И Василий Андр[еич] опять позвал Никиту, потрогивая его рукой. Он прислушался. Никита дышал. Никита, откликнисъ. Вдруг Никитина голова, разворачивая снег, поднялась у передка из саней. Дерюжка висела на шапке, шапка сбилась наперед. Никита поднялся на одном локте и странно нагнулся, махая перед своим лицом свободной рукой, точно он обмахивал от мух, заговорил, шамкая и не выговаривая согласных: Помираю я, Андреич. Конец прпшел. Зажитое старухе не давай, малому отдай. Ну да бог с ней. Прости Христа аи, — пробурчал он, спустил локоть, уронил голову и повалился в расшевеленный снег.

№ 28 (рук. № 9).

В[асилий] А[ндреич] стоял, смотрел, слушал и чуял, как нижняя скула его плясала: вавававава, и не мог удержать ее. Погоди, я на тебя лягу, сказал он себе[64] и обеими руками выгреб снег из саней, расправил шубу и лег животом на Никиту, покрывая его своим телом.

№ 29 (рук. № 5).

Довольно долго пролежал он так молча, стараясь успокоиться и вытирая с воротника иней. — Что, Никита, теплее так, — сказал он наконец. — Тоже, — отвечал Никита. — Согреваться стал. — Пропал было я, Микита, — сказал В[асилий] А[ндреич], совсем отбился было от саней. И я бы замерз, да и ты пропал. А теперь отогреешься, бог даст. Что, как? — Ровно

№ 30 (рук. № 10).