ПСС. Том 35. Произведения, 1902-1904

Действительно, в тот же вечер офицер с длинными усами и с другими уже не молодыми офицерами приехал к ним, познакомился с Омар-Ханом и повез его в театр. На другой день тот же офицер повез Омар-Хана обедать, и Омар-Хан вернулся пьяным. Хаджи-Мурат, всегда строго державшийся закона, не пивший вина и не пропускавший время молитв, почтительно посоветовал хану быть осторожнее. Но хан, добродушный и глуповатый, не слушал Хаджи-Мурата и пил, и ездил к женщинам, и стал играть в карты. Тут при этой игре, которая происходила на квартире хана, Хаджи-Мурат почувствовал величайшее презрение к русским. Он видел, что дело, ради которого он приехал и которое не могло не быть важным и для русских, потому что вопрос был в том, останется ли главная сила Дагестана — Авария в дружбе с русскими или будет врагом их, что дело это никого не занимало, а занимало офицера и других, которых он привозил с собой, то, чтобы развратить добродушного, здорового, глуповатого хана и обобрать его, сколько возможно. Когда хан проиграл все свои деньги, с ним стали играть на его оружие, на кинжал, шашку. И офицеры выиграли у него отцовский, золотом оправленный, кинжал и увезли с собой.

Хаджи-Мурат еще раз ходил ко дворцу, и один от хана, и ответ был один: что главнокомандующий примет меры. На десятый день их пребывания в Тифлисе Хаджи-Мурат объявил хану, что им надо ехать домой и, несмотря на нежелание расслабевшего хана, увез его домой. Денег у хана больше не было. И так кончилась эта несчастная поездка в Тифлис.

VII

То, чего ожидал Хаджи-Мурат, то и случилось. Все соседние аулы передались Хамзат-Беку, и Хамзат подступил к Хунзаху, требуя того, чтобы аварцы прекратили свою дружбу с русскими и приняли бы хазават, т. е. присоединились к нему для борьбы с неверными и освобождения от них мусульман.

Ханша не знала, что ей делать. Сурхай-Хан, ее помощник, несмотря на то, что числился полковником русской службы, был так слаб и стар, что советовал покориться Хамзату; старший хан Абунунцал, такой же глуповатый, как и Омар, но твердый и храбрый человек, советовал собрать дружину и ударить на Хамзата. Хаджи-Мурат, хотя и моложе всех, предложил среднюю меру — не покоряясь и не отказывая в покорности, послать уважаемого старика Нур-Магомета к Хамзату с просьбой прислать сведущего муллу для истолкования тариката и правил нового учения.

Совет этот был принят, и Нур-Магомет с почтенными стариками Хунзаха был отправлен к Хамзату для переговоров. Через день посланные явились обратно, и, к удивлению своему, жители Хунзаха увидали всех своих почетных стариков с выстриженными усами и с подвешенными на нитках, продетых в ноздри, кусками кукурузных лепешек. Один только Нур-Магомет был избавлен от этого позора. Ответ Хамзата состоял в том, что он готов прислать сведущего муллу для истолкования нового учения, но для того, чтобы он сделал это, он просил прислать к нему в лагерь младшего сына Паху-Бике Бучал-Хана. Кроме того, он велел передать, что если только аварцы примут новое учение, то он не только не уничтожит власть ханов, а, напротив, покорится ей и будет служить старшему хану Абунунцалу так же, как отец его Аликсендер-Бек служил отцу молодого хана Али-Салтан-Ахмет-Хану. О том, что означали куски лепешки, подвешенные к ноздрям почетных жителей, они ничего не говорили, и ханша, и ее сыновья, и приближенные сами могли догадаться, что это означало. И ханша и ее приближенные поняли, что это поруганье почетных жителей означало то, что, «несмотря на все те красивые и льстивые речи, которые передаст вам Нур-Магомет, помните, что вы в моих руках и я могу сделать со всеми вами, что хочу».

Несмотря на всю опасность такого поступка, Паху-Бике послала своего мальчика-сына Бучал-Хана к Хамзату.

Скоро после отправки Бучал-Хана явились новые посланные от Хамзата. Посланные объявили, что для прекращения военных действий имаму, т. е. Хамзату, нужно лично переговорить с молодых ханом Абунунцалом и Омар-Ханом.

Хаджи-Мурат тотчас же понял, что это была хитрость, что Хамзат, вместо того чтобы нападать силою на Хунзах, хотел овладеть ханшей и тогда без борьбы завладеть ханством, и Хаджи-Мурат уговаривал Паху-Бике не отправлять сыновей. Но старая ханша была так напугана, что она готова была на всё, только бы избавиться от нападения. И потому, соглашаясь с подозрениями Хаджи-Мурата, она решила послать только одного хана Омара. Когда же Омар-Хан уехал и два дня не было о нем известий, она стала просить Абунунцала ехать к брату. Абунунцал соглашался с Хаджи-Муратом и опасался измены, но ханша, не помня себя от страха, по женски сказала сыну:

— Считаешься храбрецом, а боишься опасности.

Абунунцал не отвечал матери, велел оседлать своего карабаха и с Хаджи-Муратом и двадцатью нукерами поехал в лагерь Хамзата.

Это было 23 августа.

VIII