ПСС. Том 35. Произведения, 1902-1904

Интерес к «Хаджи-Мурату» не покидал Толстого во всё время его болезни. Буланже рассказывает: ночью с 12 на 13 декабря «в жару Лев Николаевич стал шептать слова, смысла которых мы никак не могли уловить. Мы думали, что он бредит. Можно было разобрать только: «граф, князь»...²⁵⁷³ «Лев Николаевич обратился к дежурившему около него близкому человеку: «Если вам не скучно, достаньте, пожалуйста, вон там на полке книгу. Посмотрите, в каком году Воронцов был сделан князем, надо будет переделать: везде в «Хаджи-Мурате» я называю Воронцова князем». Пока находилась справка, Лев Николаевич заснул. Через час он проснулся и вопросом его было: «Ну что, в котором году Воронцова сделали князем?» — «В августе 45 года». — «В таком случае — верно. Переделывать не надо»²⁵⁷⁴.

В первых числах декабря 1902 г. Толстой получил письмо от В. В. Стасова, который сообщал, что отправляет ему: «1) «Московские ведомости» 1851 г. 2) Устрялов, История Николая I. 3) Адрес-календарь 1851 и 1852 г. 4) Московские ведомости» 1852 г. 5) «Северная пчела» 1852 г. 6) Lacroix».²⁵⁷⁵

20 декабря 1902 г., еще находясь в постели, Толстой писал В. В. Стасову: «Спасибо, Владимир Васильевич, за книги. Оба транспорта в исправности получил. Теперь невозможная просьба: знаю, что гоф-фурьерский журнал не напечатан в тех годах, какие мне нужны, но нельзя ли из рукописного в архиве получить выписку хоть дней пяти или шести конца 51 и конца²⁵⁷⁶ 52 года. Если это возможно, то поручите это сделать кому-нибудь за вознаграждение, которое я охотно заплачу... Да нет ли иностранных историй Николая с отрицательным отношением к нему. Custin’a стоит ли читать? Есть ли в нем о личности Николая? Простите пожалуйста: как всегда, прибавляю, что если вы даже, не ответив, бросите письмо в корзину, я найду, что так и нужно, и буду вам благодарен.

Да нет ли книжки резолюций Николая, хоть не прислать книгу, но позволить выписать из нее самые характерные резолюции. Я тогда попросил бы кого-нибудь выписать такие с 1848 по 1852 г. Хоть бы десяток».²⁵⁷⁷

В тот же день в «Настольном календаре» Толстого рукою М. Л. Оболенской записано: «Читал «Акты», материалы для Хаджи Мурата. Написал Стасову и Накашидзе о материалах»²⁵⁷⁸. В письме к И. П. Накашидзе от того же числа Толстой писал: «Вы были так добры, обещали мне помощь ваших друзей в Тифлисе для выписок из дел архива. Обращаюсь теперь к вам с этой просьбой: попросите их или его выписать мне самые характерные резолюции Николая Павловича по самым разнообразным делам, преимущественно от 45 до 55 года, главное же конца 51-го и начала 52 года. Нет ли его резолюций о Хаджи Мурате. Может быть, ваших друзей, друга, допустят и так, но на всякий случай прилагаю письмо к начальнику архива. Я понемножечку укрепляюсь, но еще очень слаб». К письму было приложено письмо на имя начальника тифлисского архива (неверно адресованное не генералу Потто, а Вайденбауму) от 20 декабря с просьбой разрешить сделать выписки.

Чтение «Актов археологической комиссии» ничего не дало Толстому для главы о Николае I. Он нашел в «Актах» лишь новые данные о Хаджи-Мурате.

На другой день, 21 декабря, Толстой писал Г. А. Русанову о том, что позволяет себе заниматься «Хаджи Муратом в виде отдохновения».

25 декабря 1902 г. в «Настольном календаре» рукою М. Л. Оболенской записано: «Получил письмо от сына Карганова, продиктовал ответ по поводу Хаджи Мурата».²⁵⁷⁹ Письмо было из Москвы от И. И. Карганова, сына уездного начальника г. Нухи, в ведении которого некогда находился Хаджи-Мурат. Узнав из газет о работе Толстого над «Хаджи-Муратом», Карганов предлагал сообщить некоторые сведения о Хаджи-Мурате. Толстой был еще настолько слаб после болезни, что не мог сам писать, но тотчас же продиктовал ответ Карганову: «Вы не могли доставить мне большего удовольствия, как то любезное обещание ваше сообщить мне подробности о пребывании Хаджи-Мурата в вашем доме. Буду очень, очень благодарен за всё, что вы сообщите мне, в особенности желал бы знать подробности о внешности лиц, участвовавших в этом событии, как-то: вашего батюшки, приставленного к Хаджи-Мурату пристава и самого Хаджи-Мурата и его нукеров. — Простите, что вместо того, чтобы быть просто благодарным вам за вашу любезность, я еще позволяю себе заявлять свои желания, но когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности. На всякий случай выпишу несколько вопросов, на которые, если вы ответите или не ответите, буду одинаково благодарен. 1) Жил ли Хаджи-Мурат в отдельном доме или в доме вашего отца. Устройство дома. 2) Отличалась ли чем-нибудь его одежда от одежды обыкновенных горцев. 3) В тот день, как он бежал, выехал ли он и его нукеры с винтовками за плечами или без них. — Много бы хотелось спросить еще, но боюсь утруждать вас и сам чувствую себя очень слабым... Чем больше сообщите мне подробностей, как бы незначительны они ни казались вам, тем более буду благодарен».