ПСС. Том 48. Дневники и записные книжки, 1858-1880

23 Января. Правду сказал мне кто-то, что я дурно делаю, пропуская время писать. Давно я не помню в себе такого сильного желания и спокойно-самоуверенного желания писать. Сюжетов нет, т. е. никакой не просится особо, но, заблужденье или нет, кажется, что всякой сумел бы сделать. Тип профессора западника, взявшего себе усидчивой работой в молодости диплом на умственную праздность и глупость, с разных сторон приходит мне; в противоположность человеку, до зрелости удержавш[ему] в себе смелость мысли и нераздельность мысли, чувства и дела. Еще положение: любви мужа, строгой к себе, всё поглощающей, сделавшейся делом всей жизни, в столкновении с увлечением вальса, блеска, тщеславия и поэзии минуты. Пол[инька] Сакс и пожалуй нынешняя драма: Грех да беда. Я никогда не испытывал более сильного и ни одной фальшивой нотой не нарушенного впечатления. Поправлял Казаков — страшно слабо. Верно, публика поэтому будет довольна. Была лихорадка, всё праздность и всё тягощусь ею. С ж[еною] самые лучшие отношения. Приливы и отливы не удивляют и не пугают меня. Изредка и нынче всё страх, что она молода и многого не понимает и не любит во мне, и что много в себе она задушает для меня, и все эти жертвы инстинктивно заносит мне на счет. Нынче день деятельности, был у тетиньки и Горчак[овых] (Эл[ен] славная), у Фета (и он с женой). Главная перемена во мне за это время, что я начинаю любить слегка людей. Прежде всё или ничего, а теперь настоящее место любви занято, и отношения проще. В театре знакомые. Мне радостно, она всем нравится.

25 Января. Утро.

Вчера была ссора будто бы из-за большой комнаты, в сущности, оттого, что мы переж..., и оттого, что мы оба праздны. Прежде я думал и теперь, женатый, еще больше убеждаюсь, что в жизни, во всех отношениях людских, основа всему работа — драма чувства, а рассуждение, мысль, не только не руководит чувством и делом, а подделывается под чувство. Даже обстоятельства не руководят чувствами, а чувство руководит обстоятельствами, т. е. дает выбор из тысячи фактов...

8 Февраля. [Ясная Поляна.] Мы в Ясной. Исленьев и Сер[ежа] помешали, а все-таки мне так хорошо, так хорошо, я так ее люблю. Хозяйство и дела журнала хороши. Студенты только тяготят неестественностью отношений и невольной завистью, в которой я их не упрекаю. Как мне всё ясно теперь. Это было увлеченье молодости — фарсерство почти, которое я не могу продолжать, выросши большой. Всё она. Она не знает и не поймет, как она преобразовывает меня, без сравненья больше, чем я ее. Только не сознательно. Сознательно и я и она бессильны. Дорогой мне пришло в голову, что открытие законов в науке есть только открытие нового способа воззрения, при котором то, что прежде было неправильным, кажется правильным и последовательным, вследствие которого (нового воззрения) другие стороны становятся темнее. Мне понятно, что железо холодно, шуба тепла, солнце всходит, заходит, тело умрет, душа бессмертна. С новой же точки зрения я должен забыть про шубы и железо и не понимать, что такое шуба и железо, а видеть атомы, отталкивающие и притягивающие, так расположенные, что они делаются хорошими и дурными проводниками чего-то такого, называемого тепло, или забыть, что солнце все-таки всходит и заходит, и заря, и облака, и вообразить себе, что земля ходит и я с нею. (Многое я объясню на известном пути таким воззрением, но воззрение это не истина, оно односторонне.) В химии еще более. Или я забудь, что во мне душа и тело, а помни, что во мне тело с нервами. Для медицины — успех, для психологии⁹² — напротив.

23 Февраля. Отослал свою статью — хороша, хотя и небрежна. Начал писать. Не то. Перебирал бумаги — рой мыслей и возвращение или попытка возвращенья к лиризму. Он хорош. Не могу писать — кажется — без заданной мысли и увлеченья. Miserables — сильно. Нынче я проснулся, она плачет и ц[елует] м[не] р[уки]. Что? Ты умер во сне. — М. А. в кабинете на двойном жалованьи. Она была больна и я. Всё обошлось без малейшей aigreur.⁹³ Люблю всё лучше и больше.

1 Марта. Пироговский поп тихим голосом говорит: мы ее распетрушили, С[ергей] Н[иколаевич]. Сережа говорит: еду за границу. Теперь игры нет, а может и выиграю. Прокофий дворовый говорит: кабы мы были люди натуральные. Дворовый кучер жаловался, что ему ничего не дают за найденные векселя. В ноги. — Я получил оную расписку. Обида. Анисим староста с сочувствием рассказал, как — не будь плох — остановил бурлака за нечаянный ушиб, но до крови!!!! Мы недавно почувствовали, что страшно наше счастье. Смерть и всё кончено. Неужели кончено? Бог. Мы молились. Мне хотелось чувствовать, что счастье это не случай, а Мое.⁹⁴