ПСС. Том 51. Дневник, 1890

⁶ Думал: Вера? Вера необходима, как и твердят обыкновенно, но не вера в троицу, сотворение мира, воскресение и т. п. Одно, во что неизбежно нужно верить, одно, где при устройстве человека рассчитано на веру, это то, зачем всё это делается? что выходит из деятельности человека? Нужно верить, что это нужно. Нам показано ясно, что делать, но не показано, что из этого выйдет. — И есть прелесть в этом доверии. Заставляют меня что-то делать, не говорят, зачем, но меня любят, и я люблю и делаю. Вера тут сливается с любовью, вытекает из нее и производит ее. Вот надежда — sauf mоn respect⁷ к Павлу — тут не только не при чем, но даже вносит что-то грубое, противное и вере и любви понятие. Вера тут доверие не к тому, что мне говорят, а к тому, кто мне говорит. — И в самом деле, что если бы не было потребности веры, а всё бы было ясно известно и определено (как это и стараются определить церковники и догматики), то разрушается всё прекрасное в отношении к Богу. Не может быть ни любви, ни веры ему. Если ясно (как и уверяют церковники), зачем Бог всё это сделал и сотворил, и погубил, и простил, и искупил, и указал средства искупления, то какая же тут вера? Никакой. А чистый расчет. И какая же любовь? За что? И к кому? Тот Бог, к[оторый] выходит из этих рассказов, зачем и как он всё это сделал, не вызывает любви.

Вера нужна п[отому], ч[то] она открывает простор деятельности. Если бы всё б[ыло] известно и не нужно бы б[ыло] верить, то незачем бы действовать. А вера это условие самобытной божеской деятельности. — Неясно, но возвращусь к этому, уж в другой тетради.

Нынче елка детям. Я ушел и всё после обеда сидел внизу. Утром поправлял «О жизни». И нача[л] б[ыло] Коневскую повесть. Теперь 9-ый час, сейчас иду наверх. —

4 Января 1890. Ясн. Пол. Если буду жив.⁸[4 января.] Жив. Дурно очень спал. Гулял. Грустил о своей дурной жизни, и, странное дело, всё придумывал подробности к комедии — недурные. Дома застал Иогеля и г-жу Родзевич о сотрудничестве в газету Гатцука. Помешали. Ничего не делал. Пристал к Орлову с насмешками о сапогах. Дурно. Но потом очень хорошо. После обеда проводил наших и ночью послал их гулять и ходил им навстречу. Странно, мне жутко б[ыло] идти одному от волков. Встретил их. Им б[ыло] очень приятно. Рассказал про зеленую палочку и муравейные братья. Теперь 12.

5 Я. 90. Я. П. е. б. ж. — Да еще думал одно: мы ищем ума, силы, доброты, совершенство во всем этом, а совершенство не дано человеку ни в чем — совершенства не может быть ни в силе, ни в уме, ни в доброте — может быть одно: соответствие к тому, где ты in sein Platz passen.⁹ Этого можно достигнуть, и тогда полное спокойствие и удовлетворение. Дает это главное — смирение.

[10 января.] Прошло и 5, и 6, и 7, и 8, и 9. Заболел живот, и потом очень сильная головная боль. Это было 6 и 7. Тут же приезжали Дунаев с Алмазовым. Оставили хорошее впечатление. Особенно Дунаев. После них два дня возился с комедией — всё вписывал то, что приходило в голову. Странно художеств[енным] увлечен. Вчера получил письма от Ругина, Черткова и письмо революц[ионеров?] о избиении их. Не похоже на правду. А если правда, то лживо выражена. С[оня] ужасно не в духе. Маша сердилась не хорошо в отпор. Я ей говорю: 1) первая стадия за зло отплатить, 2) зло перенести страдая, 3) пожалеть злящегося, 4) помочь ему. Вот этому надо учиться.

¹⁰ Давно уже думал: при рассказе Стаховича о Шарко и Бергейме, что одни — Шарко — говорят, что п[отому], ч[то] в часах с снятой гирей или пружиной можно, двигая стрелки, двигать колеса, что от этого и всякие часы (с пружинами и гирями) устроены так, что безразлично, двигать ли пружиной или рукою стрелку; другие же — нансийцы — говорят, что всё дело в пружине и воздействие стрелки на колеса возможно только при устранении пружины. Мысли две важные потерял. Найду ли?

Нынче 10 Я. Я. П. 90 утро. Только встал и в первый раз после многих дней убрался и записал всё это. Тяжело от того, что не умeю делать 4-го.

[15 января.] 10, 11, 12, 13, 14, 15 Янв. Я. П. 1890. Шесть дней не писал, и трудно вспомнить. Вчера 14. Были Янж[ул], Стороженко, Самарины, Давыдов, Раевская. Я им читал комедию. И ничего не делал. Разговоры с Янжулом о христианском социализме. Многое можно сказать и говорил; но не знаю так его. Странное равнодушие у меня стало последнее время к высказыванью истины о жизни — неудо[бо]принимаема она. 13. Были мальчики Раевские, и меня сердила Таня. Я поправлял комедию. 12 тоже были мальчики Раевские, я ходил в школу топить. 11-го. Опять комедию и школа.

¹¹ Думал важного одно: Думал только две вещи: 1) Половой акт потому так увлекателен, что он снятие с себя ответственности, он освобождает как бы меня от исполнения закона и переносит это, ответственность, на других. — Не я буду достигать Ц[арства] Б[ожия], а мои дети. От этого женщины так уходят в детей.