ПСС. Том 61. Письма, 1863-1872 гг.

8-го сентября два человека, проживающие в моей деревне Ясной Поляне, пришли ночью в мою конюшню, сбили с ног жену кучера, хотевшую выгнать их, и взяли двух лошадей. Один был так пьян, что, не будучи в силах сесть на лошадь, заснул в конюшне, другой сел на мою верховую лошадь и ускакал. На другой день я написал становому приставу,¹ прося его приехать и произвести следствие. Но вот уже шестой день, что не только не сделано никакого распоряжения и становой пристав не приезжал в Ясную Поляну; но я не получил даже ответа на свое письмо, хотя бы с заявлением о получении. Только на вторичную посылку мою становой пристав весьма любезно на словах приказал мне кланяться и сказать, что он как-нибудь заедет ко мне, если будет время.

Как ни неуместно прямое обращение к начальнику губернии по такому ничтожному, в сущности своей, делу, я нахожусь вынужденным это сделать, так как с решением этого дела связан для меня и для моего семейства вопрос о возможности или невозможности безопасного пребывания в деревне. —

И потому решаюсь покорнейше просить Ваше превосходительство сделать распоряжение, для того чтобы в случае повторения подобных беспорядков мы бы могли требовать и находить защиту у местной полиции.

С совершенным почтением имею честь быть Вашего

превосходительства покорный слуга граф Лев Толстой.

14 сентября.

Михаил Романович Шидловский — тульский губернатор с 1865 по 1870 г., начальник цензурного комитета и впоследствии товарищ министра внутренних дел.

¹Письмо неизвестно.

При Деле есть рапорт от 25 сентября пристава 2-го стана Крапивенского уезда Соковнина, который сообщает, что «лошадь была взята вечером постоянно проживающим в имении графа Толстого Крапивенским мещанином Митрофаном Николаевым, который, съездив в дер. Грецовку, поутру поставил ее в конюшню, причем Николаев объяснил, что взял лошадь потому, что и прежде сего на этой лошади нередко был посылаем самим графом для исполнения его разных поручений и никак не предполагал, что поступок его сочтен будет графом за воровство».

Вся переписка по этому делу, согласно резолюции Шидловского, 9 декабря 1866 г. была сообщена Толстому, о чем имеется его расписка: «Читал поручик граф Лев Толстой».

Митрофан Николаевич — сын крепостного дядьки Толстого, Николая Дмитриевича Михайлова; служил у Толстых до 1880 г. сторожем и объездчиком.

180—182. С. А. Толстой от 29 октября (два письма) и 30 октября 1866 г.

183. A. A. Фету.

1866 г. Ноября 7. Я. П.

Милый друг Афанасий Афанасьич! Я не отвечал на ваше последнее письмо 100 лет тому назад, и виноват за это тем более, что, помню, в этом письме вы мне пишете очень мне интересные вещи о моем романе и еще пишете irritabilis poetarum gens.¹ Ну уж не я. Я помню, что порадовался, напротив, вашему суждению об одном из моих героев, к[нязе] Андрее, и вывел для себя поучительно[е] из вашего осуждения. Он однообразен, скучен и только un homme comme il faut² во всей 1-й части. Это правда, но виноват в этом не он, а я. Кроме замысла характеров и движения их, кроме замысла столкновений характеров, есть у меня еще замысел исторический, к[отор]ый чрезвычайно усложняет мою работу, и с кот[орым] я не справляюсь, как кажется. И от этого в 1-й части я занялся исторической стороной, а характер стоит и не движется. И это недостаток, к[отор]ый я ясно понял вследствие вашего письма и, надеюсь, что исправил. Пожалуйста, пишите мне, милый друг, всё, что вы думаете обо мне, т. е. моем писании, — дурного. Мне всегда это в великую пользу, а кроме вас у меня никого нет. Я вам не пишу по 4 месяца и рискую, что вы проедете в Москву, не заехав ко мне, а все-таки вы человек, к[отор]ого, не говоря о другом, по уму я ценю выше всех моих знакомых, и к[отор]ый в личном общении дает один мне тот другой хлеб, которым, кроме единого, будет сыт человек. Пишу вам, главное, затем, чтобы умолять вас заехать к нам, когда вы поедете «обнимать». На что это похоже, что мы так подолгу не видимся! Жена и я слезно просим Мар[ью] Петровну заехать к нам. Я на днях один, т. е. с сестрой Таней, еду на короткое время в Москву. Ее я отвожу к родителям, а сам еду для того, чтобы печатать 2-ю часть своего романа.³ Что вы делаете? Не по земству, не по хозяйству — это всё дела несвободные человека. Это вы и мы делаем так же стихийно и несвободно, как муравьи копают кочку, и в этом роде дел нет ни хорошего, ни дурного; а что вы делаете мыслью, самой пружиной своей Фетовой, которая только одна и была, и есть, и будет на свете? Жива ли эта пружина? Просится ли наружу? Как выражается? И не разучилась ли выражаться? Это главное. Прощайте, милый друг, обнимаю вас; и от себя, и от жены прошу передать душевный поклон Марье Петровне, к[отор]ую мы надеемся у себя видеть и очень о том просим.

7 Nоября.

Впервые опубликовано в «Русском обозрении», 1890, 4, стр. 498—499.