ПСС. Том 64. Письма, 1887-1889

² 4 октября 1887 г. Грот писал Толстому: «В начале III главы (сегодня я получил и прочитал первые корректуры) у Вас есть место» меня затрудняющее. Вы говорите: «То, что ничтожные учения Аристотеля, Бэкона, Конта и других остались и остаются всегда достижением малого числа их читателей и почитателей и по своей поверхности (поверхностности?) никогда не могли влиять на массы и потому не подверглись суеверным искажениям и наростам, этот-то признак ничтожества их признается доказательством их значительности». Мне кажется, что следовало бы заменить выражения 1) «ничтожество» словом «менее глубокие» или хоть «ничтожные в нравственном отношении», ибо многое в учении Аристотеля даже с Вашей точки зрения не было ничтожно, так как касается самых глубоких вопросов о смысле жизни; 2) слово «поверхности» (поверхностности) не заменить ли выражением «сухой отвлеченности».... 3) к слову «суеверным искажениям» не прибавить ли «таким значительным суеверным искажениям».... слово же «наростам» не выпустить ли вовсе.... слово «признается».... для благозвучия не заменить ли словом «понимается»?»

³ Грот писал об этом: «В 7-м столбце, в 1-й строке текста снизу слова: «основывают свое учение» надо бы заменить словами: «основывают свои лжетолкования» (ибо в предыдущей строке «учения» сказано в другом смысле). Примечание же тут так неясно во 2-й своей половине, что его надо исправить, но как?»

Примечание это в окончательной редакции было выпущено. Слова «основывают свое учение» были заменены: «основывают свое толкование».

139. В. Г. Черткову от 10 октября 1887 г.

* 140. П. И. Бирюкову.

1887 г. Октября 11 или 12. Я. П.

Милый, дорогой друг Павел Иванович, письмо это вам передаст Л[изавета] А[нтоновна] Симон.¹ Она, бедная, в великом горе о своей дочери.² Мы говорили с матерью. И матерьяльно я ничего не могу, да и никто не может ничего сделать. Всё, как всегда, дело в той области истинной жизни, к[оторая] находится вне условий временных. И как ни странно отвечать словами на просьбы и желания матерьяльной помощи, но делать больше нечего и нельзя и не должно. Мне кажется, что ей надо жить с тем мужем, с к[оторым] она живет, любя его, сколько она может, давая возможность ему поступить с ней добро. И оставить его только тогда, когда он ей прямо скажет, чтобы она уходила. Тогда ей будет нужна помощь, и она найдет ее; но и тогда она победит его, и ей не нужна будет помощь. Разумеется, она этому не поверит, если не полюбит истину, бога, и тысячи страстей и соображений подскажут ей другое. Но я больше ничего не вижу. Если бы я б[ыл] в Москве, я бы поехал к ней. Она вас знает и просит приехать к ней. Помоги вам бог. —

Я не совсем здоров, кашляю и сижу дома и не могу писать — читаю. Много испытал радости, прочтя в 1-й раз Канта Критику практического разума.³ Какая страшная судьба этого удивительного сочинения. Это венец всей его глубокой разумной деятельности, и это-то никому неизвестно. Если вы не прочтете в подлиннике, и я буду жив, переведу или изложу, как умею. — Нет ли биографии Канта в Публ[ичной] библиотеке, попросите от меня и пришлите. Письмо ваше с переводом⁴ получил; хотел кое-что исправить, да не успел. Вы на себе заметили репья — самообмана дела, когда главное: душевное желание. Меня это всегда радует тем, что не я один этим занят, и с другими случается то же, что и со мной. Набрался репьев и начинаешь отдирать их, а они пристают к рукам, к рукавам; но все-таки понемногу очищаешься. — Гроту, пожалуйста, скажите, что «Вступление»⁵ я отнес к примечаниям, но потом думаю, что надо оставить его «Вступлением». И колеблюсь. Не будет ли он так добр решить это за меня. А еще то, что я желал бы просмотреть то, что идет после тех глав, к[оторые] мы с вами переправили. Пожалуйста, скажите то же и в типографии. Они теперь мне ничего не присылают. Представьте себе, что у Канта всё то же самое сказано. И чудесно во многих местах. — Что Чертковы? Целую их и люблю крепко. Еще, мой друг, дело — общее. Есть Калужинский.⁶ Посылаю вам его письмо. Увижу его, тогда всё переговорить можно. Человек этот мне кажется очень живым, и потому хотелось бы, чтобы вы увидали его и помогли, в чем можете.

Л. Т.

Скажите ему, что я очень рад б[ыл] его письму и часто о нем думал. Отвечать ему сейчас не могу, но надеюсь видеть его в Москве. Наши сбираются в субботу. ⁷ Я остаюсь с девочками.

Учитель⁸ кончил один экземпляр. Что с ними делать и как ему платить?

Отрывок впервые опубликован в Б, III, изд. 1-е, стр. 14—15. Датируется на основании упоминания о письме П. И. Бирюкова (см. прим. 4).

¹ Елизавета Антоновна Симон, мать Ф. П. Симона.