ПСС. Том 70. Письма, 1897

³ Валентин Николаевич Сперанский (р. 1877),. в то время студент Московского университета; с 1903 г. приват-доцент Петербургского университета по кафедре философии права.

⁴ [Пожалуйста вышлите немедленно 90 рублей Хилкову.] Деньги, собиравшиеся на помощь духоборам, помещались на имя Т. Л. Толстой в Московский коммерческий банк, директором которого состоял А. Н. Дунаев.

⁵ Е. П. Накашидзе уезжала вместе с Моодом в Англию.

⁶ Л. Л. Толстой и его жена Дора Федоровна.

⁷ Мария Александровна Шмидт (1843—1911), близкий друг семьи Толстых. См. о ней в т. 64.

* 63. С. Т. Семенову.

1897 г. Марта 22. Москва.

22 марта 97.

Не надо унывать, дорогой С[ергей] Т[ерентьевич]. Уж как крепок лед и как скрыта земля снегом, а придет весна, и все рушится. Так и тот, застывший, как будто и не движущий[ся] строй жиз[ни], к[оторый] сковал нас. Но это только кажется. Я вижу уже, как он стал внутренн[о] слаб, и лучам солнца и всем нам, по мере ясности отражающим эти лучи, надо не уставать отража[ть] их и не унывать. Я так больше радуюсь, чем унываю. Делайте то же и вы. Мне хвалили ваш последний рассказ.¹ Я не читал.

Посылаю адрес Чер[ткова] и целую вас.

Л. Т.

Печатается по листу копировальной книги из A4.

Сергей Терентьевич Семенов (1868—1922) — писатель из крестьян Волоколамского уезда Московской губ., автор «Крестьянских рассказов», высоко ценимых Толстым. См. о нем в т. 64.

Ответ на письмо Семенова от 12 марта, в котором Семенов, вспоминая свое прощание с высылавшимися В. Г. Чертковым и П. И. Бирюковым, писал: «Свету нет простору, правде и добру нет ходу.... Больно толста стена, которую нужно пробить, больно неприступна крепость, на которую мы идем осадой».

¹ Толстой имеет в виду рассказ Семенова «Пересол», напечатанный в «Новом слове» 1896, № 10 (июль).

64. В. Г. Черткову от 22 марта 1897 г.

* 65. Вандерверу (J. K. Van der Veer).

1897 г. Марта 27. Москва.

Lieber Freund.

Ich habe Ihren Brief erhalten und danke Ihnen herzlich dafür. Ich habe jetzt oben keine Zeit Ihnen ausführlich zu antworten, schreibe nur um Ihnen zu sagen, dass ich Ihren Brief bekommen habe und freue mich sehr über Ihre richtige und radicalische, evangelisch radicalische, Denkungsweise. Ich kann nicht ganz gut verstehen, warum Sie noch einmal in Gefängniss eingesperrt werden sollen. Erklären Sie mir das ich bitte.

Zwei von meinen besten Freuden, Tschertkoff und Birükoff sind diese letzten Tagen, der eine nach dem Auslande exiliert, der andere in eine kleine Stadt in der Ostsee Provincen, wo er unter strenger Aufsicht der Polizei leben muss. Alle beide sind nur in Ihren Ueberzeugungen gestärkt worden. Es geschah weil sie einem Aufruf für die Duchoboren verbreiteten, die Duchoboren selbst, 34, die den Militärdienst absagten und schon als Soldaten angenommen waron, und nach Sibirien geschickt. Zwei von diesen sind gestorben, einer nur hat den Dienst angenommen. Mehr als 200 sind im Kaukasus in Kerker eingesperrt. Obgleich ich meine Meinungen über diese Umstände in Briefen, Artikeln und in Büchern veröffentliche, bis jetzt lässt man mich in Ruhe und das thut mir Leid, da ich nicht für die Wahrheit leiden kann, und meine Verpflichtung fühle, solange ich lebe, so offen und klar wie möglich die Wahrheit auszusprechen, und fürchte mich, dass ich diese Pflicht nicht so erfühle, wie ich es thun sollte. Schreiben Sie mir von Zeit zu Zeit. Grüssen Sie von mir Ihre Frau und unsere Gesinnungsgenossen, wenn es solche giebt.

Ihr Freund

Leo Tolstoy.

27 März 1897.

Дорогой друг,

Я получил ваше письмо и сердечно благодарю вас за него. Сейчас я не имею времени ответить вам обстоятельно, пишу только, чтобы сказать вам, что я получил ваше письмо и радуюсь очень тому, что вы имеете такой радикальный, евангельски радикальный образ мышления. Я не совсем хорошо понимаю, за что вас еще раз должны были сажать в тюрьму. Пожалуйста, объясните мне это.

Двое моих лучших друзей, Чертков и Бирюков, несколько дней тому назад один выслан за границу, а другой в маленький городок Прибалтийского края, где он должен жить под строгим надзором полиции. Оба они лишь еще более укрепились в своих убеждениях. Это случилось потому, что они распространяли воззвание о помощи духоборам. Сами же духоборы, 34 отказавшихся от военной службы и уже зачисленных в солдаты, были сосланы в Сибирь. Двое из них умерло,¹ только один поступил на службу. Более 200 заключено в тюрьму на Кавказе. Хотя я свои мнения об этом обстоятельстве печатаю в письмах, статьях и книгах, все-таки меня оставляют в покое, и мне жалко, что я не могу страдать за правду, и чувствую свою обязанность, пока я живу, говорить правду как можно более открыто и ясно и боюсь, что я эту обязанность исполняю не так, как я должен бы. Пишите мне от времени до времени. Передайте привет от меня вашей жене и вашим единомышленникам, если таковые имеются.

Ваш друг

Лев Толстой.

27 марта 1897.

Печатается по листам копировальной книги.