ПСС. Том 76. Письма, 1905 (июль-декабрь) — 1906

Только что кончил рассматриванье и чтение текстов вашего издания портретов¹ и не могу достаточно благодарить вас за присылку мне этого превосходного издания. В особенности меня пленили тексты: они так прекрасно, умно, талантливо составлены.² Вообще всё это издание есть драгоценный матерьял истории, не только de la petite histoire,³ но настоящей истории того времени. Я испытал это, п[отому] ч[то] занят теперь временем с 1780-х до 1820-х годов.⁴ По этой же причине я теперь только прочел и Долгоруких⁵ и Строганова⁶ и тоже радовался и благодарил вас. Особенно Строганов неоценен для истории Алек[сандра] I. Желаю вам продолжать с таким же успехом ваши прекрасные и полезные исследования и издания и еще раз благодарю за то, чем я до сих пор из них воспользовался.

Думаю, что вы пережили и переживаете много тяжелого за это последнее время; думаю тоже, что эти тяжелые условия, если мы отнесемся к ним, как должно, без раздражения, а с сожалением к заблуждению людей, могут быть не так тяжелы, могут даже быть полезны для нашей внутренней, духовной жизни, чего от души желаю вам.

Любящий вас Лев Толстой.

1906, 29 января.

Впервые опубликовано в переводе на немецкий язык в немецком журнале «Velhagen und Klasings Monatsheften» в июле или августе 1906 г. В обратном переводе на русский язык почти полностью, но с многими сравнительно с автографом неточностями, опубликовано Адольфом Гессом в его статье «В. кн. Николай Михайлович в Мариенбаде» — «Русское слово» 1911, № 189 от 18 августа. Впервые полностью, с датой: «1906 г. янв. 26», опубликовано в ПТС, II, № 483.

¹ В яснополянской библиотеке сохранился экземпляр этой книги Николая Михайловича: «Русские портреты XVIII и XIX столетий», тт. 1—6, Спб. 1905—1909.

² Тексты биографических очерков к портретам 1 т. издания «Русские портреты» составлены К. А. Военским, А. А. Голомбиевским, С. Н. Казнаковым, Б. Л. Модзалевским, Н. П. Чулковым и Е. С. Шумигорским.

³ [истории частной жизни,]

⁴ Толстой занимался изучением эпохи Павла I, Екатерины II и Александра I в связи с работой над «Посмертными записками старца Федора Кузмича». См. т. 36.

⁵ В яснополянской библиотеке сохранился экземпляр этой книги: с дарственной надписью автора, вел. кн. Николая Михайловича: «Князья Долгорукие, сподвижники императора Александра I в первые годы его царствования», Спб. 1901.

⁶ В яснополянской библиотеке сохранился экземпляр этой книги Николая Михайловича: «Граф Павел Александрович Строганов (1774—1807). Исторические исследования эпохи императора Александра I», тт. I—III, Спб. 1903.

127. М. Л. Оболенской.

1906 г. Января 29. Я. П.

Я придрался к письму П[авла] А[лександровича], чтобы хоть что-нибудь написать тебе, Машенька милая. Собираюсь давно написать длинно, да всё не соберусь, главное оттого, что мне вас очень жалко. И знаю, что не следует жалеть и что всё как должно быть, но всё никак не могу найти тон. Хочется и упрекать вас, и ласкать, и жалеть. Мне кажется, что никуда не надо было ездить, а тем менее в Рим. В Риме с твоей слабостью это Танталово мученье. Надо бы в тихое место оздоровляющее, если верить в оздоровляющие места.

Неделание почти всегда наилучшее, а для больных тем больше. Но всё это хорошо говорить мне, здоровому, счастливому, но тебе трудно, я это понимаю, и мне очень тебя жалко. Вот и упрекнул и пожалел, а ласкать мешает мне pudeur.¹ Кроме того, мешает мне разумно и хорошо писать это письмо еще то, что после прекрасной тишины, в которой мы последнее время жили, вдруг нава[ли]лись гости: Сережа,² Буланже, англичанин-кореспондент³ и сейчас еще Булыгин⁴ с какой-то девицей,⁵ и все они сидят в зале, и я слышу крик Булыгина и раздраженный голос мама. А то было очень хорошо. Сейчас до обеда б[ыл] у Мар[ии] Ал[ександровны].⁶ У нее молока нет, сидит одна, хрипит в своей избушке и на вопрос: хорошо ли ей, не скучно ли? всплескивает руками. Хорош тоже Дорик, объявивший мне нынче при чтении дня Муд[рых] Л[юдей], что он, когда вырастет, будет жить один без прислуги. Хороша тоже была Маша Толстая-Оболенская, да уехала лечиться, когда она заходила ко мне. Да нет ее.

Хотел писать еще, да боюсь напишу нехорошо, еще хуже, чем это. Жалко мне очень и тебя, милый Коля. Знаю, что больше болен тот, кто над болью сидит, и особенно так терпеливо и любовно, как ты. И посоветовать ничего не могу кроме того, что теперь, я думаю, очень далеко от вас, но что одно только может помочь, несмотря на то, что покажется, боюсь, вам пошло и смешно, думать о душе. Прощайте. Целую вас. Не осудите.

Датируется по письму П. А. Буланже от 30 января 1906 г. к М. Л. Оболенской: Толстой сначала хотел сделать приписку в письме Буланже, но, раздумав, написал отдельное письмо. По копии опубликовано с датой: «30 янв. 1906 г.» в «Современных записках» (Париж) 1926, XXVII, стр. 286—287. По автографу публикуется впервые.

¹ [стыдливость.]

² Сергей Львович Толстой.