ПСС. Том 79. Письма, 1909 (январь-июнь)

В письме от 24 февраля (почт, шт.) писал Толстому из Москвы: «Если Вы отрицаете теорию эволюции, то Вы должны создать другую теорию, более простую, стройную, истинную, чтобы не оставить в пустом пространстве своих последователей, учеников. Ведь вопрос о происхождении человека, по моему мнению, такой важности, что, не ответив на него, человек не может выработать себе того или иного миросозерцания».

На конверте письма Виткевича Толстой написал: Объяснения во времени нет. Ein Narr kann mehr fragen [als Tausend Weisen antworten. — Один дурак может столько спросить, что тысяча умных не ответят].

¹ Точки в подлиннике.

* 117. А. П. Иващенко.

1909 г. Марта 9. Я. П.

Вполне согласен с мыслями, высказанными в письме H. H. Гусева,¹ что, само собой разумеется, не мешает мне сочувствовать вашему положению и желать по мере возможности быть полезным вам.

Лев Толстой.

9 марта 1909.

Приписка к письму Н. Н. Гусева от 8 марта.

Александр Петрович Иващенко (р. 1886) — журналист, сотрудник нескольких прогрессивных газет.

В письме от 5 февраля из Киева писал Толстому, что он в 1907 г. отказался от военной службы. Мотивом своего отказа Иващенко выставлял свое нежелание участвовать в «организованных убийствах, направленных против трудового народа», подразумевая под этим «те бесчисленные усмирения, расстрелы, казни и вообще всю ту человеческую кровь, которую суждено было пролить братьям от руки армии». Сообщал о предстоящем суде над ним и спрашивал, что Толстой «думает о его поступке».

На конверте письма Иващенко Толстой вначале пометил: Б[ез] о[твета], затем поручил ответить H. Н. Гусеву, который написал Иващенко, что Толстой считает отказ от военной службы, вызванный партийными, классовыми или какими-либо другими «исключительными соображениями», не достигающим своей цели. Мотивом отказа может быть только «признание истины о равенстве всех людей и о преступности всякого не только убийства, но и насилия человека над человеком».

¹ Николай Николаевич Гусев (р. 1882), в 1907—1909 гг. был секретарем Толстого.

 

118. С. Козубовскому.

1909 г. Марта 9. Я. П.

Ясная Поляна. 9 марта 09 года.

Пожалуйста, извините меня за то, что невольно оставил ваше письмо так долго без ответа.

Внимательно прочел ваше письмо, но, к сожалению, истинно к сожалению, не нашел в нем новых доводов, которые бы убедили меня. Главный довод ваш есть вера в святость и непогрешимость церкви, и понятно, что, имея эту веру, всё включенное в нее становится несомненным. Но, повторяю, к сожалению, я не имею этой веры и не могу ее в себе вызвать. Не могу вызвать в себе веру в ту церковь, которая, по самому определению своему, должна быть едина, а между тем разделяется на грекороссийскую, католическую, лютеранскую и другие, каждая из которых утверждает свою исключительную истинность. Может быть, одна из них, та, которую вы исповедуете, истинна, но я-то не могу признать ее таковой. Войдите, пожалуйста, вашим добрым сердцем в мое положение. Я — старик, стоящий одной ногой в гробу, желающий одного: быть последние дни или часы моей жизни в мире и согласии со всеми, — если допустить ваши верования о возмездии в будущей жизни, то могущий своим непризнанием истинности церковной веры погубить себя навеки. Зачем бы такому человеку отказываться от признания того, что миллионами и миллионами достойных величайшего уважения людей признавалось и признается за истину? Зачем бы такому человеку отказываться, когда такое признание вызвало бы к нему вместо дурного самые добрые чувства огромного количества людей, в том числе и многих очень близких мне, как моей сестры монахини и многих других? Зачем бы такому человеку продолжать высказывать свои не церковные, но христианские убеждения, вызывающие к нему самые недобрые чувства и осуждение в наше время очень большого количества людей, так называемой интеллигенции, считающих всякую религию чем-то отжитым, не нужным и даже вредным? Если человек в моем положении лишается с болью сердца любви стольких хороших людей, желающих его обращения в церковную веру, вызывает вместе с тем недоброжелательство и — смело скажу — презрение людей, составляющих царствующее общественное мнение, то очевидно, что он поступает так только потому, что не может поступать иначе. В самом деле, что же мне делать, если я не могу, буквально не могу исполнить желание ваше и многих добрых людей. Ведь разве не было бы без сравнения хуже, если бы я не только утверждал, что верю во что не верю, но старался бы сам себя обманывать, признавая за веру желание быть в единении с людьми, которых уважаешь и любишь.