ПСС. Том 88. Письма к В.Г. Черткову, 1897-1904 гг.

Спасибо, милый друг Галя, за ваше длинное письмо от 17/29 м[арта]. Разумеется, такие минуты уныния, сознания своего одиночества нужны, полезны для души — подвигают нас вперед. Только тогда и пойдет сам ребенок, когда перестанет держаться за окружающее, или тогда только поплывет и уж тогда, наверное, не потонет. А любовь, кот[орую] мы ждем и кот[орую] требуем от других, очень похожа на нелюбовь и легко вырождается в самые большие гадости.

Таня всё в деревне. Маша здесь, занята своей личной,¹ — не хочется писать любовью, а скорее слабостью,² но так же хороша душой и дорога мне. Опухоль на десне С[офьи] А[ндреевны] была ложная тревога. У нас живет Колечка Ге,³ кот[орого] я очень люблю и к[оторому], я думаю, хорошо с нами. Про И[вана] М[ихайловича] ничего не знаю. Если бы он б[ыл] взят, он написал бы. Пошин дневник попрошу переписать и пришлю. Моод вчера был у нас, и я с ним хорошо говорил. Он ждет только паспорта Е[лены] П[етровны],⁴ к[оторая] уехала в П[етербург] и скоро будет с вами. Я думаю, он всем вам будет полезен и приятен. Я очень ценю его. Как бы хотелось пожить там с вами!

Сейчас был с Дунаевым⁵ и Страх[овым]⁶ у Балахова,⁷ помните, фабричн[ый], умница, на новосельи. Он поступил к Буланже и нанял квартирку и звал к себе. Был другой фабричный, и было приятно. Буланже напечатал заметку о духоборах (попрошу Машу вырезку вложить вам),⁸ и в тот же день у него были жандарм и полиция по этому делу. Что им надо, неизвестно, п[отому] ч[то] его не застали дома, а говорили с его женой и после этого не были. Ив[ан] Ив[анович] в Петерб[урге] и на днях возвращается сюда с отцом, у кот[орого] умерла сожительница.

Я всё пишу свою статью об искусстве и не отчаиваюсь кончить, вижу конец. Всё больше и больше чувствую грех нашей жизни пользования трудами — и многими — других людей и не могу достаточно повторять и для себя и для других, что первое начало доброй жизни и конец ее — это постоянная борьба с роскошью, а вследствие того и с участием в насилии и зле общественном и в труде, искупляющем эту роскошь. Все мы, как мухи в вареньи, завязли в этой роскоши, и нельзя делать достаточно усилий, чтобы выбираться из нее.

Читал хорошее письмо Шк[арвана]. Ему нужно работать — как, не знаю, но, думая о нем, ясно вижу, чтò недостает ему.

Прощайте. Приветствую всех. Не забудьте Катю и Аннушку.

Л. Т.

Ответ на письмо А. К. Чертковой от 29 марта н. с., в котором она подробно писала, как складывается жизнь Чертковых в Кройдоне.

¹ Зачеркнуто: лю[бовью]

² Толстой имеет в виду отношение Марии Львовны к H. Л. Оболенскому, женой которого она стала в июне 1897 г.

³ Николай Николаевич Ге (1857—1939), сын художника. См. т. 63, стр. 208.

⁴ Е. П. Накашидзе.

⁵ Александр Никифорович Дунаев (1850—1920), директор Московского торгового банка, сочувствовавший взглядам Толстого.

⁶ Федор Алексеевич Страхов (1861—1923), помощник Черткова по составлению свода мыслей Толстого.

⁷ Петр Алексеевич Булахов, бывший старообрядец, разделявший многие убеждения Толстого.

⁸ П. А. Буланже поместил в газете «Русские ведомости» от 20 марта 1897 г. письмо о положении духоборов. Это посещение его жандармами не имело никаких последствий. Буланже был выслан из Москвы в августе 1897 г. после поездки к П. И. Бирюкову, находившемуся в ссылке.

* 443.

1897 г. Марта 30? Москва.

Хотел вам написать длинное письмо с Моодом и послать что-нибудь, но случилось так, что ничего не успел придумать и приготовить, кроме статьи об Инд[ийском] мудреце.¹ Дневник хотел послать, но есть препятствия. С одной стороны, и хорошо, что нечего посылать и писать. Я в последнее время, со времени нашего сближения с духоб[орами], замечаю в других и в себе, что мы как будто чувствуем необходимость постоянно что-то внешнее делать, что-то друг другу сообщать, и, мне кажется, это нарушает настоящее, внутреннее, единственно нужное дело.