Псы апокалипсиса

Но при всем при этом, Нараг на самом деле был очень аккуратен. Как-то Альсин был на обеде оркского отряда. И был поражен тишиной, неслышно было даже если кто из орков разгрызал кость, а когда они поднялись то в жире были лишь губы и кончики пальцев. На самом деле орки очень чистоплотный народ, только жизнь в западной степи этому не слишком способствует.

– И что за подарок ты выбрал, – наконец подал голос Альсин, чье настроение, бывшее ниже дна колодца, приподняло вино.

– Есть идея, – туманно объяснил Нараг.

Поздний обед, или ранний ужин, они закончили в тишине. Потом отправили грязную посуду и объедки вниз, и полуорк блаженно развалился на широкой кровати.

– Спать сегодня не придется, – объяснил он. – И приготовь боевые доспехи.

– Не нравиться мне это, – меланхолично произнес альв.

– Нравиться или нет, но за подарком для невесты мы пойдем вместе. А потом такой фурор! – Яростный Волк мечтательно закатил глаза. – Это будет нечто! Да невеста при виде подарка на тебя повещается не отцепишь.

– Измажет своими эльфийскими слюнями и соплями, – пробурчал Альсин. Вино уже чуть выветрилось и только усугубляло его хмурое, как у кота с поносом, настроение.

– В слюне лекарство, – наставительно заметил Нараг. – Болеть меньше будешь.

– Да ну тебя!

– Дану существа мифические, выдуманные этим менестрелем. Которого сожгли, за его балладу, воспевающую некроманта. – Альсин отвернулся, а полуорк продолжил уже для себя: – Но какие у него были красивые баллады! Как пел зараза! Зря спалили.

– Не зря, – неожиданно вернулся в пространство общения Альсин. – У него красивые были баллады, пусть даже запутанные, как гоблинская прическа. Но воспевать некрмонатов… где ты видел некроманта который загоняет зомби обратно?

Теперь альва пробило на поэтическое настроение, и он вывел нечто о могучем маге, восставшем на богов. Затем еще одна, и еще. Когда альв заканчивал третью, солнце опустилось за горизонт, а сам Альсин достаточно протрезвел.

Нараг потянулся, поднимаясь с кровати, где отсыпался, ожидая заката.

– Нам пора.

– Куда? – не понял альв.

– За подарком, – Яростный Волк затянул пояс и кинул в заплечные ножны меч с секирой. – Собирайся.

Неслышными тенями они соскользнули из окна во двор, который освещали только первые звезды и неяркая малая луна, до восхождения большой было еще полночи.

– Посох Мага уже горит, – посмотрел на такие молодые и старые звезды Нараг. – Надо торопиться.

– И куда же?

– В лес, по дрова.

Альва передернуло от подобного кощунства. Можно сорвать лист или веточку для дела, срубить дерево для пользы. Но рубить деревья на дрова! От этого все естество жителя лесов восставало незамедлительно.

Лес поднимался живой стеной, оберегая городки и дороги альвов от чужаков. Для многих именно он стал последним воспоминанием в жизни. Лес не любил чужих.

В ночи лес наполнялся сотнями звуков. Наступало время хищников, время зорких глаз и ушей, выслеживающих добычу. Ночь это время молниеносного броска и сладостного хрипения жертвы в сильных челюстях. Темнота скрывает кровь на клыках и когтях. А свет луны создан для охотников, и может оттого она светит ровным мертвенным светом, не давая укрытия и надежды. И даже если око ночи скрывает туча, не слышно вздоха облегчения, ведь туча лишь засада для серебристого хищника небес.

Зеленые глаза Ночного волка, хищника одиночки, пусть не самого сильного, но самого жестокого и яростного охотника леса, смотрели на будущую добычу. Огромный кабан посапывал в ворохе прошлогодних перепревших листьев. Могучая щетина казалась иглами дикобраза, а длинные клыки угрожающе загибались. Но Ночного волка это не пугало. Напряженные глаза смотрели на кабаньи уши, что ловили звуки страшной ночи. Нужен был лишь один прыжок, и тогда клыки ночного волка переломят хребет кабана. Но он услышит звук прыжка, и успеет встретить волка.

Небольшая древесная лягушка в поисках пропитания перепрыгнула на соседнею ветку. Прыжок оказался неудачным, и ветка обломилась. И этот звук отвлекший спавшего кабана, стал для него фатальным. Ночной хищных прыгнул вперед. Вскочивший кабан рухнул, когда сто талов ночного волка, помноженные на его силу, ударили в бок. Ведомые тысячелетиями инстинктов клыки сомкнулись на самом уязвимом и хрупком из позвонков, дробя кость и жизнь добычи.

Облизнув губы, облитые кабаньей кровью, победитель почувствовал напряженный взгляд, мгновенно вздыбивший шерсть на загривке. Ночной волк не терпел соперников на своем участке леса, а взгляд без сомнения принадлежал другому хищнику. Волк развернулся, выискивая соперника. И нашел его на нижних ветвях одного из деревьев.

Молодой альв смотрел на Ночного волка, своими золотистыми глазами, ждал. Волк должен был бросить ему вызов. И вскоре недовольное ворчание оповестило, что альву предстоит или уйти или драться. В ответ рядом с альвом появился еще один двуногий. И запах от него не понравился волку, но вскоре названные гости ушли, оставив волка наедине с его удачей.