Псы Господа

— Спит как убитый, — доложил Светлов вернувшейся Ирине. — Хоть из пушки пали, не проснется.

Она убрала в сумку мыльницу, зубную пасту и щетку, взглянула на заснувшего попутчика, и…

— Что с тобой?

Она молчала. Застыла в неудобной склоненной позе. Лицо искажала странная гримаса.

Светлов ничего не понял, перегнулся с верхней полки… Сосед по купе и впрямь напоминал убитого, словно труп уложили и прикрыли одеялом в надежде выдать за спящего: лежал на спине, руки по швам, тело вытянуто в струнку, рот полуоткрыт.

Неужели перестарался? — похолодел Светлов. Не может быть… Простенькая посылка: лечь, немедленно уснуть, не просыпаться даже под бомбежкой или артобстрелом… Прислушался — нет, все в порядке, дышит.

Что же девка тогда застыла, словно пыльным мешком шарахнутая? Впрочем, какая разница…

– Залезай наверх! Не проснется…

4.

Не он, не он, не он… — твердила сама себе Ирина, как заведенная. Не он! Никак не может этот вытянувшийся на койке мужичок оказаться насильником из подъезда — выздоровевшим, сделавшим пластическую операцию. Другой рост, другая фигура… Да и слишком уж невероятное должно случиться совпадение… Но внутри засело убеждение, не поддающееся доводам рассудка: он! Он!! ОН!!!

Голос с верхней полки Ира не услышала. Или не обратила внимания, занятая борьбой с собой — пальцы судорожно скрючились, и, казалось, обрели непонятную самостоятельность: так и тянулись к лицу спящего — пропахать лоб и щеки глубокими кровавыми бороздами, нажать на закрытые веки — и давить, давить, до конца, до упора…

Александр мягко спрыгнул с полки, встал рядом, положил ей руки на плечи, что-то сказал — она опять не поняла ни слова. Но наваждение помаленьку отступало, таяло…

Она всхлипнула еле слышно и прижалось к Александру.

5.

— Что с тобой? — он поднял ее лицо, коснулся губами щеки. — Почему ты плачешь?

Она вздрагивала в его руках, и Светлов почувствовал жалость — самому непонятную и совершенно неуместную.

— Расскажи мне.

Она торопливо рассказывала — всё, без утайки.

— Ты прости, что вывалила это … – голос Ирины в конце длинного монолога стал еле слышным. — И за те поцелуи прости. Хотела понять, смогу ли теперь… если не любить, то хотя бы… ну… ты понимаешь… Не смогу… Ничего не смогу…

— Понимаю…

— Ты не сердишься на меня?

— Нет, глупая, нет.

— Отомщу, я отомщу им за все… — руки Ирины сжались в кулаки.

— Тише, успокойся…

«Право мести, если уж говорить о мести как о праве, — отстраненно думал Светлов, — во все времена принадлежало мужчине. Но если начинает мстить женщина, да еще с психическими проблемами… Судили бы ее не по законам, а по справедливости, идеальным стало бы решение в духе царя Соломона: пусть она ответно изнасилует насильника. А он ответно откусит ей нос…»

— Ты сможешь любить, Ира, – внезапно решившись, сказал Александр. – Обязательно сможешь. И тебя будут любить. Ты веришь мне?

Вот так. Может быть, сейчас он оказал немаленькую услугу кое-кому из мужиков, может, шизоидная девка уймется, выбросит из головы кровожадные планы… Но в любом случае минет сегодня отменяется. Береженого Бог бережет…

Она ответила после долгой паузы:

— Верю. Странно, но верю…

Сосед заворочался, и они замерли. Но тот лишь всхрапнул и заснул снова.

Александр притянул Ирину к себе, нашел губами ее губы. Она отозвалась с готовностью, словно не было только что ни слез, ни воспоминаний, ни планов мести.

— Полезли наверх. Он не проснется…

Их попутчик и в самом деле не проснулся — и поначалу, когда Ирина старалась не шуметь, даря первые робкие ласки, и позже, когда она, позабыв обо всем на свете, вскрикивала чуть ли не в полный голос: «Еще! Еще!! Сделай мне больно!»

6.

Рассветало. Поезд в райцентре Плюсса стоял семь минут. Александр спрыгнул на перрон вслед за Ириной. Она улыбалась, он казался хмурым и не выспавшимся.

— Ты позвонишь? — спросила девушка.

— Обязательно. Даже не сомневайся, — соврал Светлов, делая вид, что записывает в блокнот цифры телефонного номера. Ну ее к чертям — помешанную на анальном сексе мазохистку, перегруженную кучей комплексов…

— Может, лучше я тебе звякну? — предложила Ира.

— Не стоит, меня трудно застать на месте.

— Работа?

— По большей части.

Они болтали о пустяках, маскируя возникшую неловкость.

Невдалеке станционные рабочие выносили груз из почтового вагона. Посылки, запечатанные бумажные пакеты, связки газет небрежно кидались на тележку.

Свисток отходящего поезда и он, и она встретили с облегчением.

— Звони, — сказала Ира. — Позвони обязательно. Спасибо тебе!

Она резко развернулась, закинула на плечо небольшой рюкзачок и решительно зашагала по перрону.

Поезд тихо набирал ход. Александр скользнул взглядом по спинам рабочих, украшенными буквами УФПС и нахмурился. Что-то не так … что-то скользнуло по краю сознания.