Псы Господа

Светлов откинул в сторону железный прут – активная фаза конфликта закончилась. Стоит разобраться в причинах… Зачем сюда заявилась теплая компания, понятно – кроме пленных, Светлову досталась в качестве трофея объемистая сумка-кошелка с торчащими бутылочными горлышками. Портвейн? Он, родимый… Любой португалец свихнется, узнав название воняющего сивухой пойла и отхлебнув хоть глоточек.

Цель культпохода ясна, но вот дальнейшее… Неужто здесь так и принято встречать незнакомцев? Он нагнулся над парнем. Тот наконец сумел простонать нечто членораздельное:

– Сука-а-а… – донеслось с пола. – Бля-а-а-а-дь…

Неясно было, кого имеет в виду парнишка – господина суб-аналитика или этак приласкавшую подружку. Да и неважно.

– Нехорошо ругаться матом в храме Божьем, – сказал Светлов, не выпуская из поля зрения девчонку. – Вы всех так встречаете?

– Чё надо?! – Голос у представительницы поколения, выбирающего портвейн в ущерб пепси, оказался совсем детским и не вязался с неумело накрашенными злыми глазами.

Он встретился с ней взглядом, заговорил ровно, успокаивающе, с первым осторожным нажимом:

– Ничего мне не надо. Успокойся, я сейчас уйду. Подойди поближе, ничего я тебе не сделаю…

Девица неуверенно переступила с ноги на ногу. И шагнула-таки вперед…

Неплохо, неплохо, Светлов, – так, наверное, прокомментировал бы Борис Евгеньевич, окажись он свидетелем этой сцены. Зацепить человека возбужденного, угодившего в стрессовую ситуацию куда труднее, чем спокойного и расслабленного.

Парнишка кое-как уселся, по-прежнему крепко вцепившись в ширинку джинсов – словно его драгоценные причиндалы неожиданно обрели самостоятельность и норовили убежать от законного владельца. Ни малейшего сочувствия к нему Светлов не испытывал. Отдавала компания себе в том отчет или нет – но финалом их экспромта мог стать труп господина суб-аналитика, лежащий на сырой земле с размозженным виском. А местные анискины, не желая получить «висяк», наверняка списали бы все на несчастный случай – выпал, дескать обломок из свода, не повезло приезжему…

Ладно, с парнем разберемся позже, решил Светлов. Ни к разговору, ни к активным действиям он пока не способен, пусть уж лелеет свою яичницу-глазунью. Поработаем с юной дамой…

Он посмотрел в глаза девчонке, замершей в пяти шагах. Сказал, усилив нажим:

– Подойди ближе… Еще ближе…

Она приближалась, как кролик к удаву.

9.

Юную любительницу портвейна звали Танькой – именно так она и представилась, не Таней и не Татьяной… Фигура у девчонки оказалась не такой уж и девчоночьей – под распахнутой курткой футболка обтягивала бюст вполне приличных размеров. Светлов неожиданно вспомнил другую Татьяну – давнюю свою школьную любовь. И вдруг понял, что ни одной Татьяны с тех пор у него не было. Порылся в памяти – точно, не было… Неужели подсознательно избегал женщин с этим именем? Да нет, совпадение…

Танька – пока он размышлял и вспоминал, прекратив на время задавать вопросы – стояла неподвижно, тупо глядя Светлову в глаза. Физическое и ментальное созревание шло у девушки разными темпами – интеллект ее, по мнению Александра, примерно соответствовал уровню второклассницы. Причем второклассницы-двоечницы из неблагополучной семьи.

Однако выяснилось, что заранее никаких злоумышлений против Светлова юные аборигены не таили, и приезд его в Щелицы не заметили – сработал инстинкт хищников, обнаруживших чужака в логове. Мелких, лишь в стае опасных хищников…

Ничегошеньки про здание, приютившее их теплую компанию, Танька не знала и знать не желала – когда построено, почему именуется не церковью, а часовней, и отчего на уцелевших росписях присутствуют не совсем христианские мотивы… В круг интересов юной особы такая ерунда не входила. Любопытно, подумал Светлов, сколько из валяющихся тут презервативов использовано при ее активном участии?

Следующий вопрос он задал на более актуальную для Таньки тему:

– А это кто рисовал? – он кивнул на стену. Рисунок углем изображал русалку с грудями, которым позавидовала бы Памелла Андерсон – если бы имела обыкновение шататься по оскверненным и загаженным часовням. Хвост водяной секс-дивы был тщательно расписан чешуйками. Рядом стоял мужчина с гипертрофированным членом и тоскливо созерцал рыбохвостую девицу. Талант у художника имелся…

Танька помедлила с ответом, как обычно и бывает при допросах с применением суггестии.

– Колька…

– Он сегодня был здесь?

– Ну…

– Да или нет?

– Да…

– Он сбежал?

– Не-а…

Понятно. Значит, юное художественное дарование сидит рядом на полу – и, согласно полученной инструкции, ничего не слышит из звучащего разговора. Пора и его включить в беседу…

Следующий вопрос адресовался Кольке:

– Почему русалка?

– Да так…

– А все-таки?