Псы Господа

Он наклонился над тварью. Всматривался в глаза, пытаясь разглядеть проблеск разума… Но видел лишь взгляд смертельно опасного животного. Лесник не знал и не хотел гадать: способен ли пройти приступ агрессивного бешенства, а дамочка стать относительно вменяемой, вроде Матрёны-Инги Заславцевой? Или перед ним лежит отход производства, которому в любом случае предстояло отправиться на дно водоемчика под городом Сланцы, или в аналогичное укромное место?

Разницы никакой. Для пса Господа — никакой.

Пойми, если ты хоть что-то ещё способна понять, что у меня нет ненависти к тебе, ни малейшей… Ты такая, какая есть. Тебя сделали такой — тварью, жаждущей крови, жаждущей убивать. И меня, по большому счёту, СДЕЛАЛИ — чтобы убивать подобных тебе. Сегодня не повезло тебе. Когда-нибудь не повезёт мне. Умри с миром!

10

Кровь ударила высоким фонтаном, и хлестала на удивление долго.

11

Лесник швырнул окровавленный Дыев нож под ноги Александру.

— Стриж! Текст клятвы, живо! — крикнул Алладин. Затем растерянно взглянул на Лесника. — Чёрт, за всей суетой про псевдоним для Светлова не подумал…

Рабочие псевдонимы оперативники получали сразу после «клятвы на клинке» — после чего по имени-фамилии их называть переставали. Обычно псевдоним был напрямую связан с предшествовавшей клятве операцией. Андрей Урманцев, например, стал Лесником после акции в одном лесничестве под Красноярском, где работал обходчиком очень неприятный человек. Вернее, не совсем уже человек…

— Нет мыслей светлых? — спросил Алладин. — Насчёт псевдонима?

Губы Лесника искривились, словно он хотел сказать нехорошее слово. Но ничего не сказал. Молча развернулся и пошёл в сторону озера. Закатное, багрово-красное солнце ещё проглядывало сквозь деревья на дальнем западном берегу — и окрашивало воды Улима в кровавый цвет… Лесник шёл и думал, что Юзеф прав: их проклятую работу необходимо делать, но нельзя полюбить. Никому. Никогда. Даже такие вот Светловы любят лишь себя в роли инквизиторов… Если вообще способны кого-то любить…

Кто сказал, что мы псы Господни?

Мы волки, едва приручённые волки, и Господь давно о нас позабыл…

ЭПИЛОГ

Лесник, Юзеф, штаб-квартира Новой Инквизиции. август 1999 года

Лесник недоумевал — его развёрнутый отчёт об операции «Русалки» был предоставлен в канцелярию обер-инквизитора две недели назад. Бумажной волокитой уж это-то подразделение Новой Инквизиции отнюдь не страдало. Однако — вызван автор отчёта для беседы лишь сегодня. Причём глубокой ночью…

Упомянутый отчёт лежал на столе Юзефа — толстенная папка, двести с лишним страниц текста, распечатанного убористым шрифтом. Приложения к отчёту, появись у обер-инквизитора идея выложить их сюда же, — пожалуй, не оставили бы на обширной столешнице свободного места: протоколы и видеозаписи допросов; результаты экспертиз, проведённых на месте; подробные описания всевозможных следственных действий.

— Канцелярский стиль ты вполне освоил, пис-сатель, — проговорил Юзеф с изрядной долей издёвки, кивнув на отчёт.

Лесник молча пожал плечами, не желая втягиваться в дискуссию о собственных литературных талантах. Хотя хорошо понимал: казённые формулировки, повествующие о проделанной работе и о многочисленных её результатах, скрывают отсутствие результата главного…

Обер-инквизитор демонстративно отодвинул отчёт подальше — дескать, вовсе не эта бумажная лабуда станет темой разговора. Заговорил, тяжело роняя слова:

— Как я понял из твоей эпической поэмы, русалочное предприятие и создали, и затем подставили с одной целью: проверить нас на вшивость? Посмотреть, на что мы способны?

— Именно так. И цели, в общем, добились. Свои методы мы продемонстрировали достаточно широко.

Лесник не стал добавлять, что продемонстрировали они не только методы, но и многое другое: и несогласованность в действиях между службами и подразделениями, и подковёрную грызню между ними же, и, мягко говоря, неразборчивость в рекрутировании новых кадров… Человек, вдумчиво наблюдающий со стороны за их вознёй с русалками, мог сделать много интересных выводов.

— Цели добились… — медленно повторил обер-инквизитор. — Но кто? Я понимаю, что знать ты не можешь — но хоть какие-то догадки есть? Не отражённые в этом талмуде?

Чудеса… Юзефа интересуют выводы полевого агента — по большому счёту, безотказной машины для силовых акций…