Псы Господа

— Тут не город, тут менталитет особый… Власть любую боятся панически, даже кто никакой вины за собой не знает. Что поделать, не дожили ещё до гражданского общества, до понимания, что и власть может быть не права, и тогда с ней вполне можно судиться. Как двести лет назад перед капитаном-исправником в струнку тянулись, так и теперь перед участковым тянутся. Ну, прикатили казённые люди, ну схлынули без урону — меж собой посудачат, да и забудут. А в райцентр запросы слать: кто да зачем? — и в голову не придёт…

Лесник после короткого размышления признал правоту коллеги.

И в самом деле, лежала на местных жителях некая невидимая печать вырождения, и не только в повальной алкоголизации тут дело… Так уж получилось, что большая часть работы полевого агента Лесника проходила восточнее Урала, в Сибири. Вроде и пьют там по деревням не меньше, но… Но люди другие. И в речи, и в манерах достоинство чувствуется. Здесь же… Здесь таким и не пахнет — если не считать достоинством пьяный гонор, который поутру всенепременно сменяется похмельной униженностью. Может, в том дело, что, со старых веков начиная, — шли своей волей за Урал-камень самые дерзкие и отважные, кому по домам не сиделось? Да и потом, в ссылку и на каторгу попадали в Сибирь людишки всякие, но в основном не робкие и не смирённые. Опять же помещичьего землевладения в таёжных краях от веку не было — и, соответственно, привычки шапку ломать перед барином… А в медвежьих углах северо-западного Нечерноземья прозябают аутсайдеры естественного отбора. Рождаются, понятное дело, и у них порой дети, достоинством не обделённые и способные на поступок — да не задерживаются, уезжают. Любая среда выталкивает инородные тела.

Завершил свои размышления Лесник неожиданным выводом: идея добиться жизненного успеха посредством утопления в Сибири успеха бы не имела. А вот здесь сработала…

2

За кого принимали жители Щелиц заполонивших деревню «казённых мужчин» — неизвестно. Но Тамара, похоже, не сомневалась ни секунды — причиной для сего нашествия послужило не что-нибудь, а лишь её водочный бизнес. А поводом стал донос злейшей конкурентки, Марьяны-самогонщицы, — догадки свои бизнес-леди деревенского разлива озвучила громко, возмущённо и нецензурно. После чего — фактически без паузы — на удивление спокойно предложила после составления протокола съездить на другой конец деревни, вместе с ней и понятыми. Чтобы, значит, вдругорядь из города не мотаться, не жечь лишний раз бензин. А уж сараюшку, где Марьяна скрывает орудие производства, она, Тамара, покажет.

Вероятно, посчитав молчание незваных гостей за согласие, водочная королева окрестностей поинтересовалась вовсе уж деловито: за какую разумную сумму ей вернут конфискованный товар? Сами ведь, понятно, пить не смогут, не те у городских желудки…

Однако ростки взаимопонимания тут же увяли — едва Тамара обнаружила, что Лесника с Алладином не интересуют ни ящики с водочными бутылками, ни канистры с техническим спиртом. Интерес гостей к Петру-шофёру был непонятен — а значит, заведомо опасен. Губы женщины сжались плотно, как створки ракушки.

— Не знаю никакого Петра! — буркнула Тамара. Уселась на лавочку, скрестила руки на груди и замолчала. Всем видом показывала: хоть пытайте, ничего не скажу. И проигнорировала намёки на то, что запасы палёной водки и ингредиентов для её приготовления можно выкупить не за деньги, а за информацию.

Вот вам и менталитет… Лесник удивился. Алладин тоже — не могло быть в отношениях его агента с этой торговкой ничего особо криминального. Возил ей спирт из города, конечно, — так ведь от водочного бизнеса Тамара не отказывается и не открещивается. Что-то здесь не так…

Пытать её не стали. Не от избытка гуманизма, хотя времени искать психологические подходы не было. Но и прятать то, что остаётся от человека после самого жёсткого варианта экстренного потрошения, — тоже затрата времени. Использовали шприц с правдорезом.

И тут пришлось удивится ещё раз: женщина продолжала отрицать знакомство с Петром. Равно как и факт ночёвки у неё человека с приметами Светлова.

— Гипноблок, — покачал головой срочно вызванный Костоправ. — Здоровенный, как железобетонная плита. Суггестор экстра-класса может что-нибудь и сделает, недели за три кропотливой работы…

— Странно, — сказал Алладин Леснику чуть позже, наедине. — Если что-то ей сногсшибательное известно, отчего стандартным способом не воспользовались? К чему такие сложности?

Действительно, странно. Стандартным способом зачистки концов здесь, в Щелицах, стал выстрел в голову. Не только три женщины в увенчанной антеннами избе, но и Анна, с которой агент Алладина полгода прожил во внебрачном сожительстве, погибла именно так… А уж она-то наверняка имела куда больше информации о сожителе, чем подпольная торговка.

— Как бы этот гипноблок чего большего не скрывал, — задумчиво сказал Лесник.

— Примем меры, — сумрачно ответил Алладин.