Псы границы

— Ты знаешь, — улыбнулся я, — если бы это случилось ещё полгода назад, я бы ни за что на такое не согласился. Но теперь, я думаю, в самый раз. Да и не такие уж они и юнцы неопытные. В деле побывали. И сами по мордам получили, и другим надавать сумели. Да, — закончил я с уверенностью, — пора их в серьёзном деле опробовать. А заодно и мне поразмяться не мешало бы. А то застоялся я что-то…

— Ну, гляди сам. Тебе виднее…

На том и расстались.

И вот, по прошествии нескольких суматошных дней, мы прибыли на перевал, заметённый снегом по самое лошадиное брюхо. Справа от меня сидел на своём гнедом жеребце Гролон — пострадавшая от несправедливости разбойных горцев сторона. Слева, тоже в седле, обросший бородой недельной давности, Степняк. Живое воплощение нашей мощи и грозной силы.

Напротив меня сидел на невысокой, обросшей густой шерстью горной коняшке вождь. Закрывающая грудь густая чёрная борода с едва заметной проседью, остроконечная волчья шапка на голове, овчинная шуба мехом внутрь, серо-коричневые штаны грубой шерстяной вязки и кожаные сапоги. Образ его дополнял ещё длинный кинжал в изукрашенных мелкими разноцветными камешками ножнах, засунутый за пояс, настороженный, внимательный взгляд прищуренных глаз и узловатые пальцы рук, крепко сжимающие лошадиный повод.

Сопровождали его двое воинов, один помоложе, другой — постарше. Одеты приблизительно так же, как и сам вождь, с некоторыми различиями в цвете и степени потёртости одежды. Оба на таких же низкорослых лохматых лошадках. Только вместо кинжала к поясу привешены изогнутые сабли, да на левую руку накинут небольшой круглый щит.

После непродолжительного разглядывания друг друга я решил первым подать голос:

— Приветствую тебя, вождь! Я — Грак, сержант Лейб-гвардии конно-пикинёрного полка Его королевского Величества, начальник здешнего пограничного поста. Могу ли я услышать твоё имя, вождь?

По своему опыту службы на степной границе я знал, что вожди полудиких племён любят цветастые выражения и пышные титулы, кому бы они не принадлежали.

— Я знаю, кто ты, — спокойно ответил вождь, — моё имя — Шармак. Я вождь рода кулгаров. А ты, как я слышал, неоправданно жесток с пленными и с теми, кто выступает против тебя. И после такого ты ещё просишь о встрече… Что тебе нужно?

Это он намекает на то, как я их соплеменникам языки развязывал после набега на наш пост. Говорит Шармак с явно заметным акцентом, но всё же вполне понятно.

— Их к нам никто не звал, вождь, — отмахнулся я, — и потому каждый из них получил то, что заслужил. Однако, отложим разговор об этом… Я действительно просил о встрече. И не только я…

— Кто же ещё?

— Ты знаешь этого человека, вождь? — указал я на Гролона.

— Конечно. Это тот купец, что приезжает к нам в горы со своими сыновьями и привозит нужные нам товары, обменивая их на то, что предлагаем ему мы.

— Можешь ли ты, вождь, сказать, что этот человек, либо его сыновья, были нечестны с вашим племенем при торговле?

— Нет, — отрицательно покачал головой Шармак, — они всегда были честны с нами. Насколько, конечно, может быть честен купец, — усмехнувшись, добавил он, — но к чему ты спрашиваешь об этом?

— Скажи мне, вождь, — выдержав значительную паузу, продолжил я, — если эта достойная семья была честна с горскими народами, то почему тогда горцы отплатили ей столь чёрной неблагодарностью?

— О чём ты говоришь? — насторожился вождь, — объясни.

— Две недели назад старший сын уважаемого Гролона был захвачен в горах кем-то из ваших людей. А с уважаемого купца стребовали большой выкуп. Ты же понимаешь, вождь, что дело не в деньгах. Господин Гролон готов отдать и последнюю рубаху, лишь бы выкупить из неволи собственного сына. Но вот захочет ли кто-либо после этого поехать к вам в горы и привезти «так нужные вам товары» не рискуя оказаться на месте купеческого сына?.. Что ты мне на это ответишь, вождь?

— Мне ничего не известно об этом, — покачал Шармак головой, — Но мне так же, как и уважаемому купцу, неприятна эта весть. Я тоже думаю, что семья уважаемого купца — не те люди, с кем жителям гор стоили бы ссориться… Но, может быть, вы ошибаетесь? И молодого купца похитили другие люди? Или не похищали вовсе?

По моему знаку Гролон достал из-за пазухи уже известную кроличью шкурку и протянул её вождю.

— Возьми вот это, уважаемый Шармак, — сказал он, — я думаю, ты знаешь письмо своего народа и сможешь прочитать, что там написано…

Один из горских воинов, тот, что постарше, забрал послание из рук купца и передал его вождю. Шармак, раскатав шкурку, перечитал написанное дважды, потом, вздохнув, скатал её обратно и поднял на нас глаза:

— Чего же хочет уважаемый Гролон?

— Я хочу вернуть своего сына, — глухо ответил купец.

— Вопрос не в том, чтобы вернуть сына, — вновь вступил я в переговоры, — вопрос в том, КАК это сделать.

— Чего же тогда хочешь ты, сержант? — взглянул на меня Шармак.

— Есть два варианта, — принялся я излагать первую часть своего плана, — первый: похитители возвращают купцу его сына и выплачивают виру за нанесённое купцу оскорбление. И на этом мы расходимся.