Псы Клевера

– «Изумрудный Город» – поднял руку с зажатым в ней причудливым флаконом только-только закончивший все манипуляции с магиприпасами Демчи. – Двухоболочечный узор. Кстати, привет от Гайденна.

Он ухмыльнулся и добавил:

– Лицензированный.

– А-а…, – начал понимать Ланья, и осекся, глядя на медленно расширяющиеся глаза Демчи.

Глухой удар, спрессовавший воздух под воздушным щитом ватной дубиной ударил по барабанным перепонкам.

Ирил развернулся и в ужасе отпрянул. Огромная морда Паука вмяла невидимую пленку щита и почти добралась до стоящих магов. Он не собирался оставлять никого в живых.

– Атака! – заорал кто-то из вольдов.

Следующие секунды превратились для Ирила в мягкую патоку неспешно стекающую по магическим линиям.

Вот в щите, под перекореженными жвалами Твари начинает появляться маленькая трещина. Она растет, растет, понемногу пропуская обожженную морду все ближе и ближе.

Вот Демчи ужасающе медленно хватается за активатор магиприпаса, который он держит в руке. Активатор несильно просверкивает, срывая крышку с фигурно вырезанного флакона.

Вот изумрудное пламя, вырвавшись из колбочки, рассерженно обтекает чужака, неспешно вгрызаясь в и без того изъеденную шкуру.

Вот в пламени появляется прореха, их которой плавным движением высовывается обожженная палка, с острием на конце. Нет, это не острие. Это коготь. А палка, это не палка, а уцелевшая лапа Паука, который, несмотря на все старания изумрудного пламени, все же двигается вперед.

Вот коготь неспешно вытягивается и совсем несильным, каким-то нереальным движением, втыкается в стоящего человека с тубусом в руках. Человек удивленно оглядывается и начинает оседать на землю.

Вот черный шар с растопыренными крыльями, оскалив клыки, ныряет в зеленое пламя, прореха затягивается, скрывая окровавленный коготь.

И время рывком возвращает свое течение.

– Атака! – Ирил опять слышит чей-то крик, понимая вдруг, что это все тот же.

– Вперед!

– А-а-а-а-!

И уже рванувшись вперед, Ланья понял, что последний вопль принадлежал ему самому. Из-за полыхающего изумрудного шара начали появляться скользящие тени. Старшие Расы поддержали бросок Паука. Времени на магию не оставалось, и Ирил с удовольствием соскользнул в блаженное неведение боевого транса. Где-то рядом должен быть Тахор.

Уж теперь они с Учителем покажут, что есть безумие битвы….

Глава 26

Тооргандо лежал, глядя остановившимся взглядом в низкое небо.

– А я его понимаю, – не отрывая взгляда от несущихся облаков, вдруг проговорил он. – Ведь кто я? Пес. Пес Улитарта, который охраняет его от всего, что может ему угрожать. А Паук, – он закашлялся, – Паук тоже пес. Пес могильника. И он тоже его защищает. Так, как может. Так, каким он создан. Мы понимаем друг друга. Он до последнего будет защищать Цепь Света, вы еще не поняли? У него там гнездо, или что там есть у Пауков? Во всяком случае, он так думает. И он будет рваться до конца. Но вот только я не один, нас много, и мы можем поступать по-разному, а Паук один. Совсем один. И живет он так, как умеет, и по-другому он жить не будет.

Гемар резко сел.

– И поэтому мы пройдем, а он здесь останется, хотя, – взгляд гемара стал сожалеющим, – видят Несуществующие, я не хочу его убивать. Если он решит уйти, я его отпущу.

Неподалеку слабо шевелилась исходящая паром туша. У Паука уцелело всего две ноги и один глаз. Но, несмотря на это, немигающая глянцевая капля все так же неподвижно смотрела на укрывшихся за магическим щитами бойцов, не отпуская ни на секунду. Обожженные лапы скребли землю, пытаясь приподнять искалеченное тело. Прорыв не получился, магам все же удалось отбросить и Паука и рвущихся вперед воинов Лепестков. Но было видно, что Тварь сдаваться не собирается.

– Это тебя с чего на лирику потянуло? – невесело спросил правящий меч Григор. Он поднял лезвие на высоту глаз, проверил прямоту лезвия и неудовлетворенно поджал губы.

– Ни с чего, – устало опустил руки Тооргандо. – Просто я попытался поставить себя не его место. Попробовал представить, что не он, а я, я лежу там и понимаю, что эти уроды, пришедшие в мой мир, пройти не должны. И, ты знаешь, – он поднял голову, и опять посмотрел на несущиеся тучи, – как-то стало муторно на душе. Безысходно…. Для чего все это? Что мы тут делаем? За что бьемся? За древние, никому не нужные тайны? Чтобы Лепестки не трогали Землю? А Земля не воевала с Лепестками? Да кто вообще придумал эти войны?

– Гемар Находящих Тооргандо, – тихий усталый голос перечеркнул рвущуюся наружу истерику.

Тооргандо повернулся на голос, да и замер. Шаман сидел на земле, держа на коленях голову Щербина. Рядом забытыми игрушками валялись тубусы. Залитое кровью тело еще дышало, но видно было, что полковнику осталось немного. Распорядитель Улитарта долгим взглядом посмотрел на Тооргандо, и все возмущения умерли у того на губах.

– Извините, – тихо пробормотал он. Весь его запал куда-то испарился в мгновение ока.

– Все в порядке, – отрешенно кивнул Шаман и отвернулся.