«Псы войны»... Кому они служат?

— В Родезии я нашел то, что искал: атмосфера «дикого Запада», никаких забастовок, хиппи, наркотиков, конфликтов между поколениями, порнографии, преступности, стиля «унисекс»… Конечно, за это приходится дорого платить: здесь много работы, часто приходится стрелять, кругом опасности. Но меня это не пугает… среди нас нет места слюнтяям. В Родезии мы все на фронте — мужчины и женщины, старики и молодежь…

Впервые я попал в обстановку, которая почти полностью отвечает моим требованиям. И я никому не позволю выбросить меня отсюда. С военной точки зрения негры ничего не стоят. (Так же говорили и американские «паладины» во Вьетнаме! — Е. К.) Своими победами они обязаны исключительно этим болтунам из ООН.

— Как француза… вас не оскорбляет апартеид? — был задан ему следующий вопрос.

— Апартеид? — искренне удивился О'Нил. — Да вы шутите… Впервые в жизни я нашел систему, в которой иерархия стала необходимым условием повседневной жизни. Я — не расист, хотя и горжусь своей расой. Сейчас везде говорят о развивающихся странах. Все это дерьмо. Я утверждаю, что негры просто-напросто недоразвиты, и вовсе не нужно сидеть в стране 20 лет, чтобы убедиться в этом…

Война, которую мы ведем в Родезии, намного важнее войны западного мира против коммунизма. Ведь мы сражаемся за выживаемость нашей белой расы. Известно ли тебе (обращение к журналисту. — Е. К.), что большинство мировых запасов хрома находится в Родезии, а без хрома вся западная индустрия вооружений обречена? Правда, об этом предпочитают помалкивать.

Поверь мне, именно в Родезии и Южной Африке (имеется в виду ЮАР. — Е. К.) решаются судьба и будущее нашей белой расы. Если бы все белые парни, \95\ у которых осталось еще хоть немного мужества, присоединились к нам, проблема Родезии и ЮАР была бы решена в три месяца… и за счет черномазых.

После таких высказываний не удивительно, что О'Нил получил повышение — из карателей (а уж сам-то он знает, сколько «псов войны» нашло позорную гибель в Родезии!) в вербовщики, из родезийской саванны — в парижский ресторан «Сен-Северин» (Латинский квартал). Именно там он открыл свою вербовочную «контору», расписывая собутыльникам прелести жизни наемника, похваляясь своими «приключениями» в Конго, «Биафре», Судане, Анголе, Родезии.

Да, соглашался он, триста-четыреста долларов, которые он обещает от имени своих родезийских хозяев в качестве ежемесячной платы наемникам, — маловато. Еще в 1975 году в Анголе им платили по 1500–2000. (Сами же вербовщики Яна Смита получали десять тысяч долларов «комиссионных» за каждую завербованную ими «душу!) Но есть возможность дополнительных заработков…

Это «премиальные» за участие в боевых действиях — тысяча долларов. Плюс — торговля. Сам он привез в Родезию 40 старых «кольтов» образца 1911 года, уплатив за них 120 долларов и продав за 700. Можно ввозить автомашины, радиотехнику… Власти на это смотрят сквозь пальцы…