Пташка

Когда дело сделано, мы перетаскиваем всех собак в грузовик. Набиваем его битком, укладывая собачьи трупы как можно плотнее, и даже бросаем несколько туш на пол рядом с сиденьем водителя. Уже полчетвертого. Джо заводит мотор, и, минуя Сикейн, мы едем в сельскую местность, подальше от города. Джо не любит говорить о чем-нибудь раньше времени, поэтому мы не задаем вопросов. Кто знает, а вдруг он нашел другую установку для сжигания мусора или собирается выбросить трупы на свалку?

Все дальше и дальше удаляясь от жилья, мы начинаем чувствовать самый ужасный запах из всех, мне известных. Его нельзя описать. Мы сворачиваем на грязный проселок и выруливаем на открытую площадку перед конюшнями. Повсюду видны лошади на привязи, изувеченные немыслимыми болезнями. Вся округа кишит большими синими мухами. Вообще-то вокруг лошадей всегда вьются мухи, но это что-то совсем другое, и этот запах тоже совсем другой. Так лошади не пахнут.

И все-таки это лошади. Лошади, предназначенные на забой. Это бойня для старых кляч. Я оглядываюсь на Пташку и вижу, что он совершенно зеленый. Джо знает всех и везде. Наверное, в этом отчасти и состоит работа копа; может быть, кстати, он покупает здесь мясо для своих собак.

Мы вылезаем из фургона, и нас немедленно облепляют мухи. День стоит жаркий, и они пьют наш пот, а затем принимаются за нашу кровь. У этих жирных мух сверкающие сине-лиловые туловища и темно-красные головы. От этих мерзавок никак не укрыться; они залезают к нам в нос, в глаза, в уши. Джо возвращается и велит нам снова залезть в фургон. Мы объезжаем кругом длинные сараи и останавливаемся позади них. Внутри мы видим нескольких мужчин, стоящих по колено в крови, отрубающих огромные куски конского мяса.

Позади сарая находится нечто похожее на гигантскую мясорубку; ее приводит в действие бензиновый двигатель. Джо вылезает из машины, подходит к нему и дергает за шнур, как запускают лодочный мотор или газонокосилку, и тогда двигатель начинает чихать и пыхтеть, сперва медленно, затем все быстрее, словно чахоточный. Из него вылетают клубы синего дыма.

Джо включает привод, и мясорубка начинает жутко грохотать. Куски размолотой плоти просачиваются сквозь дырочки в нижней ее части. Наверху мясорубки имеется огромная воронка, в отверстие которой, пожалуй, можно просунуть даже человеческое тело. Джо командует переносить собак из фургона. Мы волочем их к нему, и он начинает бросать их в эту воронку. Господи, он еще улыбается! Он поднимает собак, держа их подальше от себя, чтобы кровь, дерьмо и прилипшая к ним грязь не попадали на него, и бросает их внутрь. Он в форменной рубашке, со значком, и в форменных брюках. У него на поясе пистолет, вот только фуражку он оставил в фургоне. Бросая собак в эту штуковину, он весь сверкает на солнце. Тонкие червячки собачьего мяса, смешанного с шерстью, вылезают через отверстия внизу мясорубки. Мы с Пташкой снуем, спотыкаясь, взад и вперед, волоча собак, стараясь делать вид, что мы мужчины, пытаясь удержать рвоту, чтобы не заблевать все вокруг. Эта вонь, эти мухи, а теперь перемалывание собак на фарш – мы зарабатываем наши доллары, по одному за час. Джо делает знак, чтобы мы помогли ему засовывать собак в воронку; сам он отступает назад и потирает руки.

Мы хватаемся за собак. Лучше всего спускать их в воронку за хвост. Звук, который раздается, когда они попадают под нож, какой-то зловещий и неприятный. Но, как бы там ни было, нужно продолжать. Закончив, мы с Пташкой радостно залезаем на переднее сиденье грузовика, пока Джо разговаривает кое с кем из людей, стоящих вокруг. Нет, видимо, на этом свете нам не суждено стать мужчинами. Покрытые пластиком сиденья горячи. Пташка заявляет, что если мы сможем привыкнуть к этому, то потом сможем привыкнуть к чему угодно. Это в ответ на мои слова, что мы еще привыкнем.

Наши желудки уже почти приходят в норму, когда Джо подходит и приглашает нас зайти в сарай посмотреть, как там все устроено. Он замечает выражение наших лиц и начинает смеяться. Потом заползает в фургон; мы перелезаем назад, и грузовик отправляется в обратный путь.

Когда ближе к вечеру мы отмываем фургон, я спрашиваю у Джо, что делают потом из мяса, которое перемалывают на мясорубке. Собачий корм, отвечает Джо.

***