Пташка

– Ты, должно быть, шутишь! В первый месяц нашего знакомства я ходил с ног до головы в синяках. Более норовистое животное сложно представить.

Девушка прикусила язык, и до усадьбы молодые люди ехали в тишине. По рукам и ногам разливалась приятная усталость, перемешанная с негой от ощущения натруженного тела.

Остатки утреннего тумана белёсыми обрывками путались под копытами, от овина тянуло сладковатым дымом. Хлеб выращивали на полях внизу, но на обмолот его привозили наверх, и теперь до них доносилось мерное постукивание цепов из гумна, и этот звук заставил сердце Гнеды сжаться. Впервые ей не довелось своими руками ощутить богатство собранного урожая, почувствовать тяжесть сжатых колосьев в намозоленных серпом и окроплённых едким зелёным соком ладонях. Не довелось обонять того особенного запаха выдернутых льняных корней и глубокого, свежего и одновременно прелого духа развороченной земли.

Осень в горах наступила внезапно, и Гнеда удивлённо любовалась на пожелтевшие в одну ночь листья берёз и ясеней. Подсвеченные пронзительной синевой небес, они казались особенно нарядными.

Едва спутники показались в воротах, к ним подскочил стремянной, чтобы помочь Гнеде спешиться. Айфэ легко спрыгнул с серого мерина и, ухватив его за недоуздок, повёл в конюшню. Вверив свою лошадь слуге, юноша присоединился к Гнеде, которая уже рассёдлывала Пламеня.

– Когда ты идёшь к отцу? – спросил он, принимая у неё сбрую.

– Нынче не будет урока, – отозвалась она из денника. Выбрав в яслях пучок свежей, мягкой соломы, она принялась бережно вытирать потные бока коня.

– Бьюсь об заклад, ты ничуть не расстроена, – улыбнулся юноша.

– Видел бы ты, какой отрывок из книги он велел прочитать, – со вздохом протянула Гнеда, и Айфэ рассмеялся уже в полную силу. – Впрочем, иногда бывает очень любопытно. Похоже на старины Гостилы, только Фиргалл говорит, это происходило взаправду. А вот когда начинается про войны, становится скучно. И страшно. Взять хоть былые обычаи сидов, – Гнеда поморщилась, и её передёрнуло, – отрубать головы врагов и украшать ими коней!

– Они верили, что так сила поверженного противника переходит к ним, – бесстрастно пожал плечами Айфэ.

– Самые порядочные люди вечно оказываются отравлены или зарезаны в своей постели, – мрачно продолжала девушка, придирчиво ища на Пламене остатки пота, – несчастные наследники истреблены просто потому, что их угораздило не вовремя родиться, а женщины – те и вовсе лишь орудия в играх мужей, которых можно продавать, словно овец на торгу.

– Такова жизнь, и не только в княжеских семьях. Разве ты не знала? Все стремятся к власти, – Айфэ больше не улыбался.

Гнеда отбросила солому и выпрямилась.

– И ты тоже?

Юноша задумчиво посмотрел на неё.

– Нет. Я хочу быть свободным. – Он подал Гнеде скребницу и прислонился к стене, наблюдая за действиями девушки.

– Ты и так свободен, – удивлённо возразила Гнеда, проходясь по шелковистой шерсти.

– Именно. Власть всех обращает в своих рабов, и правителей тоже. И потом, – он скрестил руки на груди и слегка тряхнул головой, – я приёмный сын. Мой отец стоит далеко в очереди на престол. Даже если бы я и хотел, прийти к власти было бы нелегко. Но я не хочу. И никому не посоветую такой участи. Чему ещё учит тебя отец? – Айфэ явно был не по душе ход беседы, и он стремился изменить его.

– Он показывает мне чертежи, объясняет, как их читать. Рассказывает о землях, морях и народах. А ещё Фиргалл начал знакомить меня с северным наречием, и иной раз мне кажется, что моя голова не выдержит и треснет, как перегретый горшок.

Юноша хохотнул и помог Гнеде накинуть на Пламеня попону.

– Отец намедни спрашивал мой детский деревянный меч, – как бы невзначай обронил Айфэ, когда они закрыли задвижку денника и вышли из конюшни. Гнеда вспыхнула и покосилась на юношу.

– Он, видно, решил меня замучить. Сказал, что я должна уметь оборонять себя. Небеса, я никогда не чувствовала себя более никчёмной! Фиргалл велел мне нападать на него, хоть раз коснуться… Где там! Сбил меня с ног ещё на подлёте. – Девушка поджала губы, с видимой неохотой вспоминая учение. – Согнал с меня семь потов, и всё без толку. Да и разве девичье это дело? Айфэ, может, хоть ты ему втолкуешь? Проку от меня в маханье мечом никакого, скорей себе вред причиню. – Гнеда с надеждой посмотрела на своего собеседника, но тот приподнял брови.

– По правде говоря, это я подсказал отцу эту мысль.

– Ты? – Она смотрела на него как на предателя.

– Мы не всегда будем рядом. Мы можем быть ранены или убиты. Это только разумно.

– Я боюсь даже думать о подобном, – содрогнулась Гнеда.

– Тем более. Ты должна знать, что делать, если страх осуществится. Приготовить себя к любому исходу. – Айфэ опустил глаза. – Рано или поздно мне придётся уехать. Я должен буду вернуться домой.

– А я? Что станет со мной?

Юноша сделал нетерпеливое движение руками.

– Ты говоришь, словно это не тебе решать.

– Но Фиргалл…

– Фиргалл лишь собирает тебя в путь. Дорогу ты вольна выбрать сама. Иначе, какой в этом всём смысл?

Девушка нахмурилась, но тут сид тронул её за руку.