Пташка

Я ощущаю себя частью всего, к чему прикасается моя песня. Пока я пою, Перта взлетает и садится рядом на ветку. Она чувствует то же самое, что и я, и просит меня покормить ее. Я кормлю ее и опять пою, а потом кормлю ее снова. Взлетаю, зависаю над ней и опускаюсь. Это лучше, чем когда-либо прежде. Закончив, я принимаюсь летать над Пертой небольшими кругами. И пою, паря в воздухе. Я забываю, что я Птаха, — нет, я настоящая птица, и это уже не сон. Я летаю всю ночь напролет и могу отправиться в любое место, где днем бывают мои канарейки. Правда, есть и другие места, куда мне хотелось бы полететь, — например, к газгольдеру, или к мельничной запруде, или туда, где у нас была голубятня на дереве, — но у меня не получается.

Днем я только и думаю, что об этих полетах. В моем сне все кажется совершенно реальным, и мне все труднее верится, что то, чем я занимаюсь днем, и есть моя настоящая жизнь.

Однако приближается новый период гнездования, и мне пора подумать о том, что делать дальше. Я уже практически решил, какими будут пары, и начинаю давать канарейкам яичный корм и одуванчики, чтобы подготовить их к спариванию. Когда я отсажу этих птиц в гнездовые клетки, можно будет убрать перекрытие, разделяющее большую клетку на два этажа, и тогда она вся будет в распоряжении моей семьи.

В начале апреля я соединяю намеченные пары. Той же ночью в моем сне Перта и я летим к самым дальним местам, куда только можно добраться. Мы гоняемся друг за другом взапуски, а иногда, подлетая слишком близко, соприкасаемся крыльями. Меня так и подмывает перевернуться в воздухе, как это делают голуби-турманы, но канарейки так никогда не летают.

Перта заявляет, что ей не хочется строить наше гнездо в вольере, она желает свить его на дереве. Это и моя мечта тоже, но в моем сне я чувствую себя удивленным. Если во сне у Перты будет гнездо на дереве, неужели подобное случится и наяву?

На следующий день я по уши занят тем, что кормлю и пою птиц в гнездовых клетках, а также присматриваю, как идет спаривание. У большинства пар это не первое гнездование, так что дело продвигается быстро.

Еще до того, как погрузиться во все эти хлопоты, я выпускаю мою семью полетать на воле. Закончив, я, прежде чем идти ужинать, свищу им, чтобы они вернулись в клетку. Прилетают все, кроме Перты. Ее я начал обучать позже, чем остальных, поэтому свищу снова. Она приземляется на дощечку и, когда я протягиваю палец, вскакивает на него. Она что-то держит в клюве — это сухая травинка.