Пташка Мэй и страна Навсегда

— Наверное, съели, — всхлипнул Тыквер.

Они переглянулись и пересели ближе друг к другу.

В ту ночь путники расположились у самого входа в пещеру. Тыквер стоял на часах. Веки Мэй становились тяжелее и тяжелее, и наконец она заснула. Наутро гули никуда не исчезли. Они разложили по всему берегу полотенца и валялись на них. Одни читали книги, другие потягивали коктейли.

— Им нравится звездный загар, — объяснил Тыквер. — Я слышал, гули очень следят за внешностью. Гоблины, кстати, тоже.

Девочка и призрак сидели в своем лагере у скалы. От нечего делать Мэй протыкала пальцем дырки в песке. Гули загорали весь день. А ночью, около полуночи, к берегу причалили новые лодки.

— Похоже, они к чему-то готовятся, — заметил Тыквер.

В эту ночь гули устроили такое же буйство, как и накануне. Мэй подумала, что призрак прав. А еще — что оставаться тут опасно.

На следующий день, рано утром, девочка проснулась от хруста. Не успела она открыть глаза, как что-то стукнуло ее по лбу.

— Ай!

Она села и посмотрела вверх. Над ней, уцепившись за крошечный выступ, висел Тыквер.

— Достал!

Призрак отломил от скалы блестящий камешек и подлетел к девочке, улыбаясь до ушей.

— Серебряник! — гордо сказал он.

И тут наверху что-то зашуршало и посыпалось. Оба подняли головы.

— Ааа! — Мэй бросилась к Тыкверу и оттолкнула его.

В ту же секунду место, где они только что стояли, завалило камнями.

— Что я наделал! — охнул призрак.

Они поглядели на гулей. Некоторые чудища поднялись и смотрели в их сторону, а несколько тварей зашагали к скалам, нюхая воздух.

— Тыквер! — прошептала Мэй.

Призрак печально взглянул на нее.

— Прости.

Мэй заглянула в пасть пещеры, потом снова посмотрела на берег. Гули приближались.

* * *

Пессимист свернулся калачиком в маленькой каменной нише и смотрел на причудливый пейзаж юго-западного Навсегда. Он еще никогда не терял дороги, а вот теперь заблудился, и это его ужасно расстраивало. Замешательство и смущение быстро превратили его природную меланхолию в настоящее горе. Кот опечалился настолько, что даже не мяукал.

Семь дней указательный палец дамы водил Пессимиста по песчаным берегам реки Стикс. По дороге коту не встретилось ни единой души — живой или мертвой. И хотя запах угрозы остался далеко позади, кот по-прежнему чувствовал себя неуютно, не говоря уже о голоде. Пессимист не ел целую неделю.

Правду сказать, он уже терял надежду.

Свернувшись калачиком в своей пещерке, Пессимист медленно погружался в усталую дрему, как вдруг заметил, что над песком к нему летит какой-то огонек. Он был похож на солнышко или, по крайней мере, на лампочку. Если бы кот знал астрономию, он сравнил бы его с кометой.

Пессимист удивился так, что даже позабыл спрятаться.

Огонек влетел в пещеру и проплыл над ним. Коту показалось, будто его коснулась теплая рука. Она погладила его по спинке, почесала за ушком, скользнула по шейке. Прикосновение было похоже на саму любовь. А ведь кот неплохо в ней разбирался.

Продолжалось это недолго. Огонек приласкал его в последний раз и улетел.

Пессимист встал на усталые лапки и продолжил свой путь.

Глава семнадцатая В Катакомбах

Мэй вытащила из кармана звездосвет и подняла его, чтобы осветить подземный ход, в который они углубились.

— Аааа!

Как только луч упал на стены, Тыквер завопил и шарахнулся в сторону. На них таращились тысячи, тысячи глаз. Мэй попятилась, водя лучом туда и сюда. И вдруг…

— Тыквер!

Тот был уже на полпути к выходу из пещеры.

— Смотри! Да это просто глазницы.

Мэй очертила рукой широкую дугу, показывая на множество черепов, которые были уложены вдоль стен, словно кирпичи.

— Ух ты! — выдохнула девочка.

Тыквер начал медленно пятиться обратно к ней.

Они стояли в тоннеле, уходящем во мрак. Низкий сводчатый потолок нависал прямо над макушкой призрака, поэтому Тыквер немного сутулился.

— Катакомбы очень древние, — заметил он. — Некоторым из этих черепов тысячи лет.

Мэй удивилась. Должно быть, она недооценивала познания Тыквера.

— Откуда ты знаешь?

— А тут написано.

Он показал на череп, лежавший в середине кладки, прямо перед его носом. На кости чем-то маленьким и острым кто-то нацарапал: «Здесь был Навуходоносор. 4 апреля 103 г.».

Тыквер бодро зашагал вперед.

— Осторожнее!

Он растерялся.

— Лучше я пойду первой. У меня же звездосвет.

И они пустились в долгий утомительный путь. Мэй шла впереди, освещая извивы тоннеля. Через несколько минут девочка и призрак дошли до развилки. Мэй вытащила компас.

— Тати находятся между этой точкой и городом. Если повернем в сторону Белль Морт, как раз пойдем в направлении Грота.

Она навела компас на левый рукав тоннеля. Стрелка указала «Неверный путь».

— А сюда? — Мэй повернулась к правому тоннелю.

Стрелка указала на «Путь для туристов».

— Ладно, — вздохнула девочка.