Пташка Мэй среди звезд

В пальчик свой я был влюблен,
Превратился в камень он.
Что за пальчик, спросишь ты?
Самый миленький, с ноги!
Там, где был, его уж нет.
Плачет туфля, плачет кед.
Трам-парам-пам-пам, и вот
Не плясать уж мне фокстрот,
Не играть теперь в футбол!
Я на пенсию ушел.

Сккрррииип.

Дверь избушки отворилась. Все вздрогнули. На пороге появился дух и поманил их к себе. Друзья вышли на тропинку.

Сияние духа разгоняло тени. Дух поворачивал то туда то сюда. Наконец впереди замаячила светлая полоска, и все вышли на заснеженный луг. В сотне шагов стояла еще одна избушка. Из трубы поднимался дым, с крыши клочьями свисала паутина.

Белоснежные духи расступились, освободив дорожку.

— Где мы? — мрачно спросил Тыквер.

Беатрис попятилась и взяла Фабио под руку.

Мэй посмотрела на духов Северной фермы. Их глаза с вертикальными зрачками спокойно взирали на нее. Похоже, все ждали, как она поступит. Девочка сглотнула и подошла к двери. В дереве был вырезан Цветок магнолии.

Мэй собралась было постучать, но тут же опустила руку. «А что, если…»

Вдруг дверная ручка дрогнула. Дверь медленно, мучительно заскрипела. И открылась.

Мэй удивленно захлопала ресницами.

Перед ней стоял Пессимист. Он нетерпеливо помахивал хвостом, словно хотел сказать: «Ну где же тебя носило?» Другое существо отплыло на шаг назад и оглядело ее слепыми глазами.

— Хозззяйки тут нет, если ты это хотела узззнать, — сказал Усик, радушно пошевеливая своими антенками. — Жжжж. Почему не зззаходишь, милая моя?

Глава пятнадцатая Хозяин улья

Для взрослого домового Тыквер вел себя так, что впору со стыда сгореть, но призраку не было до этого никакого дела.

— Тыквер, ты жжже не маленький. Пожжжалуйста, слеззззь с меня. Иди лучше поцелуй кота.

Призрак начал грызть пальцы, но с места не двинулся. Он сидел на коленях у старичка, словно приклеенный, и, болтая ногами, засыпал его вопросами.

— Как там Белль Морт? Как моя могилка? А вы ходили без меня в отель «Геенна»? Как пчелы? А вы не завели нового призрака?

Усик покраснел. Фабио вежливо отвел глаза и стал собирать пушинки со своей формы. Даже Пессимист притворился, что вылизывает брюшко. Друзья сидели в новой гостиной Усика на слегка заплесневелых, но удобных стульях.

— Ззззз… всему свое время, Тыквер. Уверен, что у вас есть вопросы и поважжжнее. Зззз… разззве не так?

Все ошеломленно уставились на него.

— Зззз… давайте разззберемся. Расскажжжите-ка про Окаменелый перевал.

Слепые глаза Усика поглядели на Беатрис, и антенки задумчиво наклонились в ее сторону.

Девочка обхватила руками колени:

— Это был настоящий ужас. Вдруг началась метель. Горы куда-то пропали. Я оказалась на поле, и там была моя мама. Она стояла на другом краю. Почему-то с двумя чемоданами. Мы друг друга увидели и хотели побежать навстречу, но там был кто-то еще. Я их не разглядела. — Девочка вздрогнула. — И они ее забрали.

Фабио помахал пальцем в воздухе.

— Я ничего подобного не видел. Там, в горах, я встречал моих солдат, и они меня видеть. Но… — Капитан шмыгнул носом. — Они убежали. Обзывали меня косоглазым путаником. Сказали, что это из-за меня они заблудились в Альпах и погибли. Они сорвали с меня все это… — Фабио показал на сверкающие медали, и очень удивился, увидев, что они по-прежнему висят на груди. Покачав головой, он снова посмотрел на замороженный палец. — С меня! Капитана Фабио!

— Это еще что, — вставил Тыквер. — А вот я наткнулся на духов, которые работают в шекспировском варьете. Уж не знаю, как они там оказались. — Он грустно фыркнул и смахнул слезы с глаз. — Они захотели меня послушать. Но… — Призрак зажмурился. Ему было стыдно смотреть на друзей. — Когда я начал петь, меня закидали помидорами и заявили, что я выбрал скучную песню и что я просто жалкий, бездарный домовой призрак. Что если мне где-то и петь, то лишь на круизном лайнере. — Он закрыл руками лицо и расплакался. — На лайнере!

И тут Мэй начала что-то понимать.

— Окаменеть… — произнесла она.

— Что? — переспросила Беатрис.

— Пока не знаю. — Мэй опустила глаза.

Усик вгляделся в нее пустыми глазницами:

— Что ты подумала, Мэй?

— Мы видели свои худшие страхи. Наши сердца окаменели от горя. Тыквер боится, что его не полюбят зрители. — Она повернулась к Беа: — Ты боишься навсегда потерять маму. Фабио — что солдаты погибли по его вине.

Фабио громко шмыгнул носом.

— Я не боится ничего такого, — сказал он, опустив голову.

Беа погладила его по руке:

— Ну, конечно же, нет.

Усик кивнул.

— Именно. Ты очень сообразззительная девочка. — Он откинулся на спинку стула. — Тебе очень повезззло, что ты получила приглашение. Хозяйка отправила ззза вами духов. Да я и сам пошел вас разззыскивать, на всякий случай. А встретил Пессимиста.