Пташка (СИ)

Утром пришел дежурный врач с обычным обходом. Ричард, заснувший на пару часов, снова разорался.

— Ему больно. — Жестоко сказал врач, просматривая показания. — Он сейчас так и будет реветь. Они все так.

— Ему хуже?

— Не лучше, но и не все так критично. Кто у вас лечащий? — врач сам посмотрел в свою карточку. — Повторную операцию уже назначили, ждем, когда показания нормальные будут.

Тихий плач резал все внутри. Генри заехал за Этьеном где-то через час, тоже ласково погладил ребенка по головке своей огромной рукой и посмотрел на Этьена, который все сидел не шевелясь.

— Поехали. — Тихо сказал он. — Опаздываем.

— Я не могу.

— Надо.

— Я не могу встать и уйти, когда он так.

— Ты все равно не сможешь помочь здесь, а там сможешь. — Генри взял его за руку и потянул как маленького. — Пошли, это ненадолго. Потом тебя обратно привезу.

— Он плачет. — Этьен посмотрел на него, но увидел вместо Генри размытую фигуру. Слезы начинали душить. И Ричард хныкал.

Генри молча поднял его, молча вывел из палаты и заставил спускаться по лестнице к выходу.

— А Мишель где? — Этьен резко затормозил и повернулся.

— К Стефану отвез.

— Ладно.

Машина была не прогрета, а на улице ужасная слякоть и противный дождь. Этьен укутался в свой свитер, нервно нашарил в бардачке спрятанные там сигареты и закурил.

— Ты же бросил.

— Как бросил, так и начал. — Он даже окно не стал приоткрывать, чтобы не мерзнуть и теперь заполнял резким запахам весь салон. — Поехали быстрее.

Он хотел обратно в больницу. И хотел спать. И уже непонятно, чего больше: в больницу или спать.

— Тебе отметиться сегодня надо еще.

— Суки. — Этьен сполз по сиденью ниже, прикрывая глаза и медленно затягиваясь. — Ты тоже так про меня думаешь? — спросил он, припоминая недавний разговор на кухне. — Думаешь, что я во всем виноват.

— Я думаю, что сейчас можно все исправить. Вот и все. А насчет моих чувств, я тебе уже все давно сказал.

Приехали они к нужному незнакомому Этьену месту слишком быстро. Быстро, потому что Этьен по дороге заснул, и Бартону пришлось его будить. Они прошли в очень просторный кабинет, где Этьена уже дожидался Бек. Генри сразу же забрал у него гору документов, которые стоило подписать, и сел в стороне их проверять. Адвоката с собой Этьен не брал, вместо этого обещал помочь Генри.

Этьену принесли стакан с водой.

— Еще кто-то будет? — спросил он тихо у Бека.

— Да.

— Выписки из счетов, про которые вы говорили, — начал Этьен, — их не будет, и никто про них не узнает.

Этьен говорил правду. Деньги Стефан несколько дней назад прогнал через несколько счетов и стран и перевел все на кредитку, которую отдал Этьену. Теперь можно было не опасаясь оплачивать еще одну операцию Ричарда и, вообще, тратить все, что осталось от миллиона.

Все бумаги прошлым вечером Стефан сжег в камине.

Этьен не отреагировал ни на вопросы Бека, ни на его угрозы. Другого выхода не было — Этьену самому нужны были эти деньги, а если история про них всплывет, придется возвращать.

— Все нормально, можно подписывать. — Встрял в их перепалку Генри.

Пришел еще один седой и статный альфа в прокурорской форме, пришел молоденький омега — секретарь, который сел в стороне. Генри показал Этьену, где можно расписываться и объяснил, что ему нужно делать, и что за это будет.

Потом его попросили выйти из кабинета, и Генри заявил, что будет ждать у двери. Этьену принесли еще один стакан воды, предупредили, что все это будет долго. Расстроенный недавней ссорой Бек начал задавать вопросы. Начал он издалека — с того, что было почти десять лет назад.

* * *

Генри не отвез его в больницу, а повез домой. Вымотанный Этьен спал. Помнил только, как Бартон заставил его вылезти из машины, подняться по лестницам, а дальше он сам дошел до диванчика и упал на него. На улице уже стемнело, у подъезда дежурил очередной качок, который проводил и до двери и сунул любопытный нос в квартиру. Так как Генри держал на руках Этьена, сразу выставить качка наружу не получилось.

Этьен пообещал себе, что к Ричарду поедет с утра и поговорит со всеми врачами, возможно, припугнет кого-нибудь. На этом даже успокоился и заснул.

Разбудил его, конечно же, Бартон. Просто шатался рядом. Свет давало только чуть приоткрытое окно. Генри тихо ходил по комнате, держал на руках Мишеля. Забрал все-таки обратно.

— Что ты его тискаешь? — раздраженно спросил Этьен.

— Он на руках только засыпает.

— Цаца. — Этьен приподнялся, расстегнул мятую рубашку и принялся ее снимать. — Уже поздно?

— Полночь.

Генри осторожно подошел и осторожно присел на краешек кровати. Мишель спал. Здоровенький, румяненький. Этьен зевнул.

— Возьмешь его?

— Он проснется, не тупи. — Этьен протянул руку, снял со спинки деревянного стула старую просторную майку и нацепил ее. Рубашка улетела куда-то в угол. Генри утром подберет.

— Он крепко спит.

— Вот положи его на место и не носись с ним.