Пташка (СИ)

— Я перед тобой больше не отчитываюсь, Бартон. Я вообще тебе больше ничего не должен. А то, что мы с тобой трахаемся, так это тебе прав никаких не дает. Тем более руки распускать. — Этьен посмотрел на свои запястья, которые Генри крепко сжимал и отпускать не собирался. Вырваться тоже бы не получилось — Генри был сильным, ловким. А Этьен был маленьким. — Не принимай все так близко, Бартон, — заговорил Этьен тише, — там я спал с тобой, потому что без вариантов, а любви никакой не было.

Этьену показалось, что Бартон сейчас его ударит, отшвырнет прямо в стену или сразу же убьет.

— А сейчас почему? — тихо спросил Генри, осторожно ослабляя хватку. Теперь Этьен сам держал руки согнутыми в локтях и не отпускал их.

— Ну, — Этьен призадумался, — ты красавчик.

— Врешь.

— Да не скромничай сильно.

— Я не об этом. Ты меня любил.

— Нет! — Этьен засмеялся. — Любил? Любят, Бартон, редко. Когда любят, наверное, и сдохнуть друг за друга не жалко, да? — Этьен погладил его пальцами по скуле. — Я к тебе лишь привязался, а ты меня кинул.

— Я знаю, чему верить. — Генри качнул головой. — Ты просто все еще злишься.

— Дошло?

— Ты со мной не только трахаешься. — Генри сморщился на последнем слове. — Я бухло покупаю, а ты его выливаешь; ты кота моего кормишь, когда я забываю; ты вчера даже убраться здесь пытался.

— И что?

Прекратить плеваться ядом просто так и сразу не получалось. Этьен чувствовал, что проигрывает этому новому не-совсем-уже-эгоисту Генри, но от этого только злился.

Но Этьен боялся того, что Генри так много пил.

Этьену было жалко голодного кота, а руки сами тянулись протереть слой пыли на полках.

Генри не отвечал. Он отошел от Этьена и выключил небольшой светильник. В комнате стало темно, в окно светила полная луна, на карнизе блестел снег. Генри тут же включил люстру под потолком. Вся маленькая комнатка вспыхнула светом. Этьен прищурился.

Генри в тишине сел на кровать.

— Ты врешь. — Повторил он.

— Вру. — Согласился Этьен. — Я часто вру.

Он вышел в порог. Всего несколько шагов по этому склепу, где жил Генри. У Этьена на новой съемной квартире как раз ванная была таких же размеров.

— Куда ты? — Генри вышел следом за ним, смотрел, как Этьен в спешке натягивает слишком тяжелые, но зато теплые ботинки.

— Не твое дело. — С расстановкой повторил Этьен. А потом решил сильно не выделываться. — У меня дела важные.

Он ушел. Этот разговор не был первым, не был и последним. Генри еще спросит, какие дела у Этьена в первом часу ночи.

А у Этьена целая куча ворованных тачек. Потом деньги за эти тачки, которые нужно протащить через кучу счетов. Затем — тревожные мысли об отношениях с Максом и Йеном до утра и попытка убежать от них с помощью мета. И так по кругу.

Генри догадывался обо всем. И о тачках. Вот это бесило.

* * *

Этьену двадцать три. Это возраст. Это очень много, это уже где-то «прощай молодость». Накануне Этьен уже согласился с Генри в том, что он к нему что-то чувствовал. Тогда это было очень странно. Генри пек блинчики. Самые настоящие блинчики, которые были круглыми и оранжевыми. Этьен смотрел на них с удивлением, и почему-то хотелось то смеяться, то плакать.

Это было ближе к вечеру. Генри только что отоспался после ночных дежурств в том самом клубе. Этьен тоже отсыпался. Генри уволок его из «Неона» — места своей работы — под утро. Этьен, за неимением возможности напиться, накурился травы. Но к таблеткам не притронулся, как и обещал.

Генри пообещал сдать его обратно за решетку, Этьен закатил слезную истерику, укусил Генри, но потом они быстро перепихнулись и Этьен успокоился.

Теперь Генри смеялся над ним, а из квартиры на полном серьезе не выпускал. Генри испугался, когда узнал про травку, но пока не догадывался, что в куртке у Этьена лежит еще один косяк.

Но Этьен как-то быстро растаял. Он никогда не мечтал о доме, чае с блинчиками, об альфе в протертом фартуке с растрепанными после сна волосами, но это впечатляло. Потому что это Этьен видел впервые в своей жизни. Сэм никогда не готовил ему. Они вообще никогда сами не готовили.

Генри заботливо споил ему таблетку, но голова все равно раскалывалась. Со вчерашнего дня Этьен помнил шумную компанию, в которой он оказался, помнил, что там был Кит, и они даже вроде поругались, помнил, как Бартон за шкирку закинул Этьена в свой облезлый автомобиль, на пару минут показывая прежнего Бартона — злого и нехорошего.

Генри опустил перед ним чашечку с джемом, горячий чай. Этьен хотел хотя бы кофе.

— Мне домой надо. — Скромно сказал он.

— Переночуешь тут.

Они только что встали, но на улице уже снова темнело.

— У меня… работа. — Соврал Этьен. Странное дело, но он чувствовал себя виноватым за вчерашнее. Видимо, Генри еще выбесило и то, что Этьен на его глазах лизался с каким-то молодым пьяным парнем, одним из большой компании приятелей Кита.

— Насчет твоей работы. — Генри пересел на соседнюю табуретку. Шатающуюся, так что Бартон чуть было сразу и не слетел. Но удержался.