Пташка (СИ)

Этьен согласился и на это, но неприятное тянущее чувство в груди осталось. Хотя они и не возвращались к неприятным темам, Этьен видел аналогичное потерянное настроение и у Стефана.

Вздохнулось свободно только тогда, когда Этьен проснулся в небольшой комнатке, которую ему на ночь выделил Стефан, вышел в коридор и добрался до лестницы. Оттуда был виден первый этаж, диванчик с пледом и парочка кресел. Шел второй час ночи. На диване сидел Анри, на коленях у Анри лежала голова Стефана. Они о чем-то тихо говорили и посмеивались, альфа перебирал волосы Стефана, и не было похоже чтобы он злился или нервничал.

Этьену пришлось вернуться в комнату, положить на место пачку с сигаретами и попытаться заснуть. Получилось.

Глава 21

— А ты знаешь, где я был? — Этьен только что пришел из душа и присел рядом с Генри на краешек просторной роскошной кровати. В квартире сегодня было чисто и простыни пахли кондиционером — утром приходил уборщик. За окном дул ветер, из-за него на улице было холодно и именно поэтому Этьен к Генри сегодня не поехал, поленился. Зато Генри приехал сам. После обеда, как только отоспался после ночной смены.

— Иди ко мне. — Генри протянул к нему руки, уцепился за край халата, который и так собирался свалиться с плеч. А под халатом предусмотрительно ничего не было. — Все это подождет.

Этьен подобрался ближе, уселся около Генри, подогнув под себя ноги. Рука Бартона начала гладить его в районе поясницы.

— Я у Стефана был. — Сообщил довольный Этьен.

— В колонии?

— Его выпустили пораньше.

— Он, наверное, рад. — Равнодушно заметил Генри. Рука поползла выше, потом начала стягивать с Этьена халат. Генри приподнялся, весь так осторожно и нежно притронулся к Этьену, как будто боялся, что он рассыплется, если чуть сильнее надавить. — Ну и как он?

Этьен хоть и хотел поделиться такой новостью с Генри, но не ожидал, что тот заинтересуется сильно персоной Стефана. Не тогда, когда они три дня не виделись, а у Этьена уже намечалась течка, и они сидели на одной кровати полуголые.

— Его муж так любит, что на собачку преданную похож. Вот ты меня так не любишь.

— Почему?

— Потому что не любишь. Анри Стефана никогда в жизни не обидит.

— Стефана обидишь. — Фыркнул Генри. — Я тебя тоже никогда больше не буду обижать, понял? И вот это, — Генри схватил руку Этьена и поднял ее на уровень глаз. Блеснуло колечко. — Вот это все в силе.

— Начинается опять.

— Молчу, — зашептал Генри примирительно, — давно молчу. Иди сюда.

Он обнял Этьена, легко поцеловал, почти чмокнул. Медленно, как будто не мог двигаться быстрее, стянул халат. Этьен не шевелился. Все больше пространства тела открывалось, и после теплого махрового халата было холодно. По коже побежали мурашки.

— Замерз? — немного со смешком спросил Генри. — Здесь тепло.

Конечно тепло, это же не конура, где жил Бартон, это дорогая новостройка с хорошей изоляцией.

Генри притянул его к себе. Генри был теплым и Этьен улыбнулся. Оживился, поднял руки и обнял Бартона, почти прилипнув к нему. Приблизился к его лицу, прикоснулся губами к подбородку, потом осторожно поднялся выше, еле затронул еще стиснутые губы Генри. Потом Бартон додумался перехватить инициативу и сам накинулся на Этьена. Повалил на кровать, привалился сверху. Поцелуем вдавил Этьену голову в мягкую подушку.

У Генри изо рта несло мятной пастой. Губы у него были очень теплые и влажные.

А еще из-за наступающей течки Генри пах по-другому. Так вкусно и хорошо, что Этьену и ругаться с ним не хотелось. Хотелось ноги раздвигать.

Закончилось все тем, что Генри кончил в него. И к тому времени, как Этьен заметил это, такое произошло уже не в первый раз. Генри получил звонкую пощечину и пинок ногой. Этьен же протяжно заскулил из-за злобы.

— Убью. — Пробормотал он.

— Что такое? — растерянный Генри на всякий случай отполз подальше. Член у него все еще стоял.

— Гандон надо надевать. Вот что такое — передразнил Этьен. — Убью. — Повторил он.

Через час у Генри прямо на щеке начал расплываться синяк. Этьен ножом отколол из морозилки кусочек льда, завернул в тряпочку и отдал Бартону. Включил небольшой телевизор на новостном канале только чтобы разбавить тишину в квартире.

— Сам нарвался. — Этьен закурил и уселся на свободный стул, подтянул к себе большую чашку с еще тепленьким кофе.

— Чем тебя дети не устраивают? — лица Генри почти не было видно из-за тряпки со льдом, но в голосе прозвучало возмущение.

— Они мелкие противные засранцы.

— Это ненормально, Этьен. — Генри задрал голову вверх и теперь прижимал холодную мокрую тряпку к носу. Все это немного мешало ему говорить. — Ты в семье не рос, ты не знаешь, как это иногда бывает хорошо.

— А ты не видел скопом с десять годовалых детей, которые круглыми сутками орут и гадят. У нас дом малютки при детдоме был, через стенку прямо, там вечно работников не хватало, нас лет с десяти туда гоняли помогать.

— Тебя же тоже кто-то воспитывал.

— Ну да, был один воспитатель классный, но его уволили, он старый совсем был, умер, наверное, уже. — Этьен полез за новой сигаретой.

— Не кури. — Попросил Генри.

— Это почему же?