Птенцы соловьиного гнезда

— Да, Карина, — произнесла она после тяжелой паузы, — именно так оно и происходит. Жаль, что на тебя навалилось такое в первый же день, но ничего не поделаешь. Мы не волшебники, и наши возможности ограничены. Мы далеко не всегда можем помочь. И в нашей работе ты обречена на то, чтобы мириться со смертью. Она всегда ходит рядом, и не так уж и редко мы оказываемся бессильны. Я теряла пациентов и знаю, что такое хотеть помочь и не иметь возможности.

Она вздохнула.

— К такому нельзя привыкнуть. С этим нельзя смириться. Но жизни нельзя позволить сломать тебя. Надо думать не о тех, кого ты потеряла, а о тех, кому помогла. Понимаешь?

— Да, госпожа Томара, — тихо сказала Карина. — Но ведь он такой молодой…

— Жизнь — игра в кости, Карина. Вероятность мала, но она есть всегда. Людям свойственно умирать, и мы ничего не можем изменить. По крайней мере, пока. Знаешь, пожалуй, хватит с тебя на сегодня. Иди-ка ты домой, передохни и расслабься.

— У меня еще нет дома, я пока в отеле живу, — помотала головой Карина. — Я сегодня иду к агенту по недвижимости, чтобы он мне наемную квартиру подобрал.

— Тем более. Если у него найдутся готовые варианты, тебе придется помотаться по городу. Так что иди. И не терзай себя понапрасну. Тот мальчик… он не твоя забота. За него найдется, кому переживать. Давай, топай. Все на сегодня.

— Да, госпожа Томара, — покорно согласилась девушка. Она поднялась из-за стола. Забытый Парс тихо пискнул из-под стула, и она подхватила его на руки и зарылась лицом в густую теплую шерсть. Томара сочувственно наблюдала за ней.

— Кстати, ладно уж, можешь приносить его с собой, — сказала она. — Думаю, вреда он не причинит. Только в процедурных и в палатах ему делать нечего, держи в ординаторской.

— Спасибо, госпожа Томара, — поблагодарила девушка. Она медленно натянула куртку, подхватила пакет с уличной обувью и, поклонившись на прощание, вышла. Хирург задумчиво смотрела ей вслед. Хорошая девочка, но слишком впечатлительная. Впрочем, после пятого курса у нее должен иметься богатый опыт вскрытия трупов, а излишне нервные особы такого не переживают. Так что еще обвыкнется…

Она взяла со стола планшет, в который списала историю болезни Мири, и перелистала ее еще раз, задержавшись на объемной реконструкции томограммы. Она повертела схему так и сяк, подкрашивая и выделяя разные участки. Нет, безнадежно. Даже если удалить основной конгломерат пораженных лимфоузлов вместе с пораженным участком пищевода, слишком много узлов в окружающих тканях. Все вычистить невозможно. Оперировать — только усугублять агонию, превращая и без того невеселый остаток жизни парня в невыносимый кошмар. Нецелесообразно. Ох, проклятое слово — «нецелесообразно»! Словно не о живом человеке речь идет, а о куске мяса… Если бы как-то выжечь все узлы, не травмируя окружающие ткани! Она со злостью швырнула стило на стол, но тут же обругала себя. Легко, выходит, поучать других? Самой бы взять себя в руки для начала…

Но все-таки — каким образом студентка-пятикурсница умудрилась с одного взгляда на томограмму диагностировать рак бронха?

Тот же день. Масария, городской оперный театр

— …и очень прошу, девушки, посерьезнее, посерьезнее!

Руководитель хора поднялся из-за синтезатора и демонстративно щелкнул выключателем. Это послужило сигналом. Стоящие полукругом девицы, перешептывающиеся и перехихикивающиеся, задвигались, разбиваясь на группки. Яна с наслаждением потянулась, несколько раз наклонилась, достав ладонями пол, и встряхнулась, словно кошка. Денек получился тяжелым, и репетиция далась ей нелегко.

— Эй, Яни! — окликнула ее Нисана. Яна обернулась и в очередной раз позавидовала ярко-голубой копне волос подруги. Может, и в самом деле так же перекраситься?

— Чего? — спросила она.

— Ты чем сегодня заниматься собираешься? Мы с девчатами собираемся в кафе закатиться. Не хочешь присоединиться?

Яна заколебалась, потом отрицательно качнула головой.

— Я бы с удовольствием. Но у меня завтра контрольная по философии средних веков. Середина семестра, блин, началась канитель… Почитать еще надо немного, а то завалю.

— Ну, смотри, — пожала плечами та. — Заучишься до смерти — не жалуйся. Девчата, пошли. Кто за «Белого кугуму»?

— Да ну его! — фыркнула стоящая рядом не знакомая Яне девица. — Там какие-то странные парни все время тусуются. Давайте лучше в «Ясень»! И ближе, и поприличнее.

И стайка девушек, на ходу обсуждая заведения, ушла за кулисы. За ними потянулись и другие. Яна с сожалением посмотрела им вслед, раздумывая, не следует ли плюнуть на контрольную — да сдаст она ее, разумеется! — но тут же спохватилась. Она ведь еще не отпросилась на следующий раз!

Она со всех ног бросилась за уходящим руководителем, но задержалась, чтобы на ходу подхватить валяющуюся за кулисами сумку. Догнала его она уже рядом с общей гримерной.

— Господин Коораса! — задыхаясь, окликнула она его. — Господин Коораса! Приношу свои извинения, можно тебя на минутку?

— Да, госпожа Яна? — холодно осведомился руководитель. — Я слушаю.