Птенцы соловьиного гнезда

— Спасибо, Лика, очень вкусно, — поблагодарил он. — Народ, я у себя. Господин Тори, — обратился он к парню, и тот аж вздрогнул от неожиданности. — Если после ужина найдешь полчаса для разговора, с удовольствием пообщаюсь с тобой. Не беспокойся о времени: можешь остаться на ночь, если хочешь.

— Да я уже, в общем-то, закончил… — Тори торопливо проглотил кусок курицы и тоже поднялся. — Я готов, господин Дзинтон.

— Ну, если так, то пойдем, пообщаемся, — кивнул тот. — Давай пройдемся по улице. Погода сегодня на удивление хороша для начала зимы. Грех такую упускать.

Тори нерешительно взглянул на Яну — та ободряюще улыбнулась ему, — потом на Палека — тот воздел очи небу, сочувственно вздохнул и пожал плечами — и вышел в коридор вслед за Дзинтоном.

Обуваясь на низком полу возле выхода, он обратил внимание, что из распахнутой двери не тянет холодом, как положено по такой погоде. Подсвеченные фонарем, облетевшие ветви маронов мотались под порывами усиливающегося ветра, который, однако, словно сторонился самого дома. Он поплотнее закутался в куртку и вышел, приготовившись к волне холодного воздуха, но, похоже, ветер решил игнорировать и его самого. Тори тряхнул головой, которая положительно начинала идти кругом.

Дзинтон ждал его, стоя у калитки, противоположной той, через которую Тори пришел. Хозяин дома скрестил руки на груди, привалился плечом к стене и задумчиво разглядывал небо.

— Дожди идут, — сообщил он, когда Тори приблизился. — Завтра с утра еще солнце проглянет, а с полудня обложит как бы не до самой весны. Ну что, молодой господин, пошли? Тут беседка недалеко, посидим.

Беседка, оплетенная засохшими на зиму плетями кидзуты, и вправду нашлась недалеко, саженях в двадцати. Дзинтон поднялся по каменным ступенькам, уселся на скамью и приглашающе кивнул Тори.

— Садись.

Парень присел на краешек, напряженно выпрямив спину.

— Да расслабься ты, — сказал ему Дзинтон, устраиваясь на скамье небрежно, словно на мягком диване. — Не собираюсь я тебе морали читать. Не маленький, сам знаешь все, что я сказать могу по поводу затеи с Бригадами освобождения. Или сказать все-таки?

Тори пожал плечами и уставился в пол, зябко засунув руки в карманы.

— Ладно, не стану. Молодые все равно не слушают старших. Им всегда кажется, что их проблем раньше ни у кого не встречалось. Но вот кое-что прочитать тебе определенно стоит.

Тихо щелкнуло, и под потолком беседки загорелся шар белого огня, мягко освещая ее внутренности. Юноша поднял взгляд — Дзинтон протягивал ему пачку покрытых убористым шрифтом листов. Тори с подозрением взглянул на нее. Он точно помнил, что когда они выходили из дома, в руках янин папаша ничего не держал. Он их что, за пазухой носил?

— Бери-бери, — поощрил его Дзинтон. — Тебе понравится.

Тори нехотя взял листы, повернул пачку так, чтобы на нее падал свет — и обмер. С первой страницы на него смотрела его собственная фотография. Он даже потрогал ее пальцем — объемная картинка повернулась влево-вправо, демонстрируя фас и профиль. Точно, он. Под картинкой бежали ровные строчки.