Птенцы Виндерхейма

«Умно, – со злостью подумала Альдис. – Если одна из девчонок побьет меня, то почет и уважение всей компании. А если я ее побью, то авторитет Томико не пострадает».

– Да, ты права. – Томико обернулась к Хитоми и что-то сказала ей по-ниронски.

Альдис напряглась, пытаясь уловить смысл. Такаси обучал ее основам ниронского, но она слишком мало успела усвоить…

Хитоми отрицательно покачала головой. Томико отмахнулась и повторила свои слова еще более настойчиво. К ней присоединилась Риоко и Нанами. Наконец Хитоми сдалась и кивнула.

– Мой самурай будет драться с тобой, – объявила Томико.

Остальные девушки как по команде забрались с ногами на кровати, и в центре комнаты внезапно стало очень просторно. Альдис медленно встала.

Хитоми еще не успела переодеться, и просторная ниронская одежда только подчеркивала ее хрупкость. Она была почти на голову ниже Альдис. Но когда Альдис увидела, каким слитным, плавным движением маленькая ниронка скользнула в традиционную для начала схватки позицию, она поняла, что не выиграет в этой битве.

Все завершилось меньше чем за минуту. Короткий поклон, обжигающая боль в правой руке. Внезапно очень близко, прямо перед глазами, оказалась ножка кровати, и Альдис ощутила холодный поцелуй каменного пола на правой щеке.

Она лежала на полу, а маленькая ниронка держала ее в простом, но очень эффективном захвате. Можно было бы попробовать вырваться, но для контрприема была нужна правая рука, а Альдис ее почти не чувствовала.

Послышались шаги, и перед лицом появились чьи-то ножки, обутые в гэта – ниронские деревянные сандалии.

– Ну, что ты теперь скажешь про мой Дом, грязная собака? – раздался откуда-то сверху голос Томико.

– Все, что я хотела сказать, я уже сказала, – прохрипела Альдис, глотая выступившие от боли слезы.

Подошва сандалии аккуратно опустилась на пальцы правой руки.

– А теперь? – доброжелательно и почти нежно поинтересовалась Томико.

Всеотец, больно-то как!

– Иди к йотунам!

– А теперь? – Носок гэта с размаху врезался в плечо.

Альдис выругалась словами, которые не раз слышала от рыбаков, но никогда ранее не произносила вслух, и дернулась, пытаясь скинуть Хитоми со спины. В ответ хватка клещей на запястье и у локтя усилилась.

– Где тебя воспитывали, тварь? – показательно возмутилась Томико. – Твой язык грязнее, чем мои сандалии. Позже я заставлю тебя вымыть его с мылом.

Как в подтверждение своих слов, она прошлась подошвой по губам Альдис и даже попыталась запихнуть ее девочке в рот.

– Продолжим обучение хорошим манерам…

– Томико! – низкий звучный голос Риоко прервал экзекуцию. – Полчаса почти прошли. Мы можем опоздать.

– Хорошо. На этот раз тебе повезло. – Подошва гэта легла на щеку Альдис. – Но помни: я заставлю тебя взять назад слова о моем Доме и убраться из нашей комнаты.

– Томико, оставь ее. Мы не успеем переодеться.

Тяжесть, давившая на спину, внезапно исчезла, и Альдис обнаружила, что может двигать левой рукой. С правой все было сложнее – она до сих пор отзывалась короткой пульсирующей болью. Закусив губу, чтобы не стонать, девушка стянула куртку и ощупала руку. Все-таки повезло – перелома не было, хотя в районе локтя уже наливался здоровенный кровоподтек. На предплечье краснел второй кровоподтек, повторяющий форму сандалии Томико. Еще несколько синяков поменьше обещали вскоре появиться на левой руке – пальцы у малявки Хитоми оказались стальными. Но здесь Альдис сама виновата – не стоило трепыхаться.

Соседки успели переодеться и уйти, значит, можно было уже не сдерживаться. Если бы Альдис не прошла драконью школу эрлы Ауд, она бы разревелась от унижения, обиды и жалости к себе.

Прошедший год был щедр на уроки. Слезы ничего не значили и ничего не решали, тратить на них время и силы было расточительством, а она не могла позволить себе стать расточительной или слабой.

Кое-как натянув мундир, Альдис побежала на обед.

Intermedius Кураторы

– Что скажете, наставник? Как вам новый набор?

Наставник Ингиред обернулся и досадливо поморщился:

– Гуннульв, твоя манера подкрадываться сзади раздражает.

– Ну, прости. – Храмовник подошел к краю террасы и проследил за взглядом собеседника. Внизу на плацу новенькие девочки под руководством ротного командира отрабатывали построения.

– Зрелище, достойное слез, – понаблюдав пять минут за неуклюжими движениями «птенцов», прокомментировал храмовник. – Даже Всеотец хмурится, глядя на это непотребство.

Действительно: безоблачное с утра небо во второй половине дня заволокло серыми облаками.

– Так бывает всегда, ты же знаешь, – пожал плечами Ингиред.

– Знаю, – кивнул храмовник. – Я сам отбирал их и в своих детях вполне уверен. Но двадцать один отпрыск Горних Домов… Я не помню такого урожайного года.

– Слухи ползут, несмотря на все усилия Храма. Каждый Горний Дом захочет иметь пилота «берсерка».

– Будь моя воля, я бы вообще запретил поступление без одобрения Храма, – сердито заметил храмовник. – Большинство этих майноров ни на что не годны. Мусор, шлак.