Птенцы Виндерхейма

— Да я бы ее не Муреной назвал! — Фридмунд возмущенно замахал «Классификацией наземных турсов». — Злобная тварь — самое подходящее ей прозвище!

— Нельзя оскорблять наставников! — вступил в разговор Свальд, как всегда, резко и бескомпромиссно.

— Почему это вдруг?

— Наверное, потому, что Устав запрещает, — сказал Хельг, не отрываясь от схемы внутреннего устройства «Разрушителя». — Впрочем, можешь уточнить у Хрульга, я ведь могу и ошибаться.

— Думаю, не стоит, — задумчиво произнес Кнультссон. — Он может неправильно понять…

Катайр не выдержал и захохотал:

— Рога Кернуноса, а как он может правильно понять?! Я балдею от тебя, напарничек!

— Тише! — Рунольв недовольно покосился на северянина. — Вы мешаете.

— Вы бы лучше не критиковали, а идеями делились, — буркнул Фридмунд. — Критиковать всякий может.

— А ты прям генератор идей, — ехидно заметил Катайр. — Единственное прозвище придумал, и то скорее оскорбление.

— Не единственное! — возразил рыжий. — Вот для Хрульга, например, — Пудинг.

В комнате наступила тишина.

Катайр и Хельг переглянулись.

— Ты или я? — спросил гальт.

— Давай ты, — сказал Лис.

— Хорошо. — Круанарх повернулся к Фридмунду и поинтересовался: — А почему, собственно, Пудинг?

— Разве не очевидно? — удивился рыжий.

— Да что тут очевидного?! — возмутился Катайр.

— Я был о тебе лучшего мнения, напарник, — огорченно вздохнул Фридмунд. — Ты хорош в математике, твои познания в биологии восхищают, ты один из лучших в стрельбе, а танцы для тебя, будто родная стихия — но! И в тебе есть изъяны. Эх! — Сванд расстроенно покачал головой.

— Какие еще изъяны?! — Катайр начал заводиться.

Фридмунд поднялся и обличающе ткнул в гальта пальцем.

— Ты не понимаешь инопреданий!

Тишина, запыхавшись, поспешно вернулась в комнату, таща следом за собой недоумение.

— Чего-чего я не понимаю?! — вытаращился на рыжего Катайр.

— Инопреданий, — довольно повторил Кнультссон.

— Это еще что за хрень?! — не выдержав, заорал северянин. Из-за стены раздались удары возмущенных шумом соседей.

— Ну вот, ты даже таких элементарных вещей не знаешь, — еще больше опечалился Фридмунд. — А мне тебя еще около года терпеть…

— Терпеть?! — взъярился Круанарх. — Ты говоришь о терпении — МНЕ?!

Хельг засмеялся. Разъяренный северянин резко повернулся к одногруппнику.

— Иносказаний… — выдавил сквозь смех Лис, прежде чем Катайр успел что-либо сказать. — Он имел в виду — иносказаний…

Гальт хлопнул себя по лбу и засмеялся следом за Хельгом. Тихонечко захихикал Рунольв. Свальд улыбнулся и вернулся к задаче по логистике. Фридмунд недоуменно переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять причину смеха.

— Чего вы ржете? — недовольно спросил он.

— Твою же «валькирию», ну и придумал же — инопредания, — с трудом сдерживая смех, произнес Катайр. — Кому расскажешь — не поверят!

— Ну вы и дураки! — сделал вывод Кнультссон, улегся на кровать, отвернулся к стенке и обиженно засопел.

Отсмеявшись, Хельг в очередной раз посочувствовал Катайру, получившему в компаньоны рыжую беду. Впрочем, они хотя бы общаются. Альдис сейчас — что айсберг. После первого испытания она, образно выражаясь, походила на затаившую злобу кошку, шипящую при каждой встрече. Но после инцидента с Бийраном белобрысая, догадавшаяся, что за глупейшим поступком Ульдарссона стоит Хельг, стала походить на изготовившуюся к броску кобру — вся напряжена, ждет подвоха и совсем не прочь отправить напарника на тот свет, напичкав ядом.

Правильно говорят: злой мужик — как йотун, а злая баба — как целый Йотунхейм.

Эх, подсказала бы тогда в пещере всезнающая Вёр о будущем напарничестве — и Хельг поступил бы иначе. Придумал бы новый план, рассчитал прорыв к выходу так, чтобы и под шарики не попасть, и у Альдис с Лакшми оставить уверенность, что он не подозревал о засаде.

Прошлого не изменишь. К сожалению. И самое дурацкое — ведь сам же и виноват! От белобрысой не избавишься в ближайшие год-полтора, а то и все пять лет, если их команду не расформируют…

Ты бы согласился получить в напарники даже Фридмунда, да, Хельг? Слушать его ересь, поражаться его глупости, возмущаться его поведением — но, с какой стороны ни подойди, в том, что касается турсов, рыжий просто молодец. Катайр ни одного плохого слова не сказал о командной практике. О тупости рыжего вообще — много и охотно. Но об ошибках Фридмунда в турсоведении — ничего.

Синергия у них, чтоб их…

Глупая девчонка! Не будь ее, все шло бы куда лучше! А так и Торвальд постоянно недоволен, и вообще при мыслях о турсоведении хочется кого-нибудь приложить, например ту же Альдис.

Вспомнилось: через два дня после истерики белобрысой жутко смущающийся Ульдарссон снова попросил совета. Только что парни закончили бегать по лесополосе, проклиная новшество от ротного — копать ямы на скорость и тут же их зарывать. Впереди ждал очищающий душ, и тут-то Бийран опять пристал к Хельгу.