Птенцы Виндерхейма

Бр-р-р. Нет, такое зубоскальство больше подходит Фридмунду, а тебе, Лис, не ерундой поэтической заниматься, а Хитоми анализировать. Так что вперед, точнее — назад, на кухню, пока она еще там.

Однако он опоздал. Ниронки уже ушли (йотунство!), а завкухней, увидев Лиса, похвалил его, сказав, что сегодня благодаря Хельгу с нарядом справились быстрее. Хельг радостно поулыбался в ответ, думая только о миниатюрной ниронке. Ох, с ней придется попотеть. А ведь нужно прорабатывать и остальных «птенцов», выискивать, так сказать, скрытые золотые жилы. А еще учеба. И не за горами — турсы.

Ладно, не скисать. Никуда Хитоми не денется. И турсы никуда не денутся. Просто надо находиться в первой двадцатке по баллам, и можно заниматься своими делами, сколько душа пожелает.

Альдис Суртсдоттир

— Тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь… — считала Альдис.

Шесть дней безделья в больнице давали о себе знать, мышцы живота ныли все сильнее, однако это не повод прекращать тренировку, скорее наоборот. Ну почему Альдис додумалась упражняться только на шестой день пребывания в больнице? Столько времени потеряно зря!

— «Перед битвой под Моржовым Клыком Харальд Великий обратился к своим дружинам и поклялся, что каждый выживший воин получит свой фордор. Воодушевленные бойцы сломили сопротивление посмевших противиться воле Бога-Солнца владетелей запада. Харальд был щедр, он даровал верным соратникам своим земли и вольности, и всякий простолюдин, воевавший на его стороне, получил из рук Сына Солнца титул свободного эрла. Повелением Харальда побежденные конунги лишились своих богатств, а фордоры их Великий раздал бойцам, и каждый воин получил надел, согласно заслугам в бою…» — громко зачитывала Тэфи, сидя на ногах Альдис с книжкой.

— Сорок два, сорок три, сорок четыре…

— У тебя такие костлявые ноги, — пожаловалась Тэфи. — Я всю попу отсидела.

— Не отвлекайся, — фыркнула Гурда.

— Сорок девять, пятьдесят…

— Ой, как интересно! А я удивлялась, что эрлы только на западе живут, — прозвучал откуда-то из-за спины голосок Лакшми. — А почему их называют селедочниками?

Альдис сжалась и с особой яростью откинулась назад, стукнувшись затылком об пол. В повисшей тишине ее голос, отсчитывающий количество разгибаний, прозвучал непривычно громко:

— Пятьдесят пять.

— Потому что идиоты! — резко бросила Гурда.

— На западе море холодное, — пояснила Гвендолен. — Водоросли растут плохо. Эрлы небогаты: ловят рыбу, выращивают тюленей. Все, что у них есть, — это клочок земли, фамильная гордость и право служить конунгу.

— Горним Домам Мидгарда не очень-то по нраву, что потомки простых рыбаков и воинов имеют право не вставать в их присутствии и могут учиться на пилотов наравне с родовитыми майнорами, — добавила Гурда. — Назвать вольного эрла в лицо «селедочником» или «бездомником» — оскорбление.

— Ой… прости, Альдис, я не знала…

— Пятьдесят девять, шестьдесят! — Альдис ухватилась за спинку кровати, пытаясь отдышаться. — Все: слезай, Тэфи!

— Наконец-то. — Гальтка встала и с мученической гримасой потерла зад. — Ты жесткая и бугристая, как доска для стирки.

Альдис показала язык:

— Не всем же быть жирными.

Вообще-то рядом с женственной и приятно округлой в нужных местах Тэфи или изящной Лакшми тощая Альдис действительно смотрелась сушеной треской.

— Ты не обижаешься на меня? — жалобно спросила Лакшми.

— На что?

— Ну, на то, что я сказала… про селедочников…

— Нет, конечно. — Альдис вздохнула. — На правду не обижаются. Вольные эрлы сейчас больше похожи на крестьян, чем на дружинников.

— Как ты можешь такое говорить! — воскликнула Гурда дрожащим голосом. — В моем роду был эрл, воевавший под знаменем Харальда Великого, и я горжусь этим, а ты… ты… — Ее губы задрожали.

— Я не понимать! — подала голос Джинлей, что случалось крайне редко. Чжанка прекрасно понимала свандский, но говорила на нем хуже всех на курсе: путала слова и формы предложений, чего сама отчаянно стеснялась, а потому предпочитала молчать и слушать.

— Гурда существовать Дома Южных Ветров?

— Угу.

— Тогда почему в ее роду жить эрл?

Свандка отвела взгляд:

— Так вышло.

Альдис с сочувствием взглянула на подругу. Наверное, ей не раз доставалось от ровесников за «великого предка».

— Гурда, я не спорю. В дружине конунга были великие бойцы. Даже сейчас среди эрлов хватает отважных и сильных людей, но все они в армии. Нельзя оставаться воином и думать о посевах торрака и выпасе тюленей.

Свандка нахмурилась, но промолчала — ей нечего было возразить. Повисла неловкая пауза.

— Альдис, а ты правда пасла тюленей? — спросила Гвендолен, не обращая внимания на выразительный тычок от Гурды.

— На моем фордоре основной промысел — акулы и треска.

— Альдис пасти акула?

— Нет, конечно, — стало даже смешно. — Летом рыбаки ходят бить акул. Но детей с собой не берут — опасно. Я помогала разделывать добычу — потрошить, резать, складывать в ямы.

— В ямы?

— Угу. Акулу разрезают на куски и складывают в ямы.

— Зачем?

— Чтобы она протухла.

— Протухла? — Теперь глаза у всех пяти девочек, даже у Джинлей, стали круглыми и огромными.