Птичье гнездо

– Меня зовут Бетси Ричмонд, – тихонько твердила она. – Я родилась в Нью-Йорке. Мою маму зовут Элизабет Ричмонд, Элизабет Джонс до замужества. Она родилась в Оуэнстауне, а я – уже в Нью-Йорке. Сестру моей мамы зовут Морген, но я мало с ней знакома. – Невидимая в темноте, Бетси ухмыльнулась. – Меня зовут Бетси Ричмонд, и я еду в Нью-Йорк одна, ведь я уже достаточно взрослая, чтобы путешествовать самостоятельно. Я еду на автобусе, а в Нью-Йорке возьму такси, и оно отвезет меня в отель. Меня зовут Бетси Ричмонд, и я родилась в Нью-Йорке. Мама любит меня больше всех на свете. Мою маму зовут Элизабет Ричмонд, а меня – Бетси. Мама всегда звала меня Бетси, меня так назвали в честь мамы. Бетси Ричмонд, – в который раз прошептала она, и слова растворились в шуме автобуса. – Бетси Ричмонд. – Элизабет застонала и прижала руки к груди – ей снился сон. Бетси продолжала приговаривать: – Мама злилась на свою Бетси, а теперь я одна, и я еду на автобусе в Нью-Йорк. Я уже достаточно взрослая, чтобы путешествовать самостоятельно, меня зовут Бетси Ричмонд, Элизабет Джонс до замужества. «Бетси – мое золотце», – говорила мама, а я говорила: «Элизабет – мое золотце». А еще я говорила: «Больше всех Элизабет любит Робина».

Бетси выпрямилась в кресле, так резко, что полусонная Элизабет открыла глаза и спросила:

– Доктор?

– Нет, нет, – успокоила ее Бетси.

Она испуганно огляделась по сторонам – не слишком ли громко получилось, не забылась ли она. Это все Робин, Робин чуть не разбудил Лиззи. Бетси немного подождала, всматриваясь в темноту. Водитель продолжал спокойно вести автобус, кто-то впереди пошевелился и громко вздохнул. Бетси с облегчением откинулась на спинку кресла. Ничего страшного, другие тоже двигаются и издают звуки, и никому нет дела. А ведь она даже не знает, где теперь этот Робин, подумала Бетси, глядя в окно. Да он и не вспомнит ее, если встретит, для него она будет всего лишь незнакомой девушкой. Узнай мама, что он сделал, он бы пожалел. Нет, больше всех мама любит Бетси, она просто дразнилась тогда. Потянула ее за волосы и сказала: «Больше всех Элизабет любит Робина». Больше всех мама любит Бетси. Ее зовут Бетси Ричмонд, а ее маму – Элизабет Ричмонд. Мама зовет ее Бетси. Робин плохой.

Бетси хотела встать и походить по автобусу, но не решилась. Не стоило будить Элизабет, и потом, если она, скажем, подойдет к водителю и спросит, с какой скоростью они едут, или долго ли еще до Нью-Йорка, или не зовут ли его случайно Робин, все обратят внимание, потому что обычно никто не спрашивает у водителя, с какой скоростью едет автобус. При мысли о Робине Бетси всегда приходила в сильное возбуждение, которое сейчас было совсем некстати. Она заломила руки, принялась тереть глаза и покусывать губу. Что она будет делать, если вдруг встретит Робина в Нью-Йорке?

Автобус занесло на повороте, и Бетси завалилась набок. Это показалось ей забавным, и она захихикала. Затем, внезапно обрадовавшись тому, что ей все-таки удалось сбежать и никто теперь ее не найдет (как тогда она может встретить Робина?), Бетси села ровно, сложила руки на груди и начала строгий разговор с самой собой.

Если она хочет жить в этом мире, хочет быть как все люди, Робин должен остаться в ее памяти, нельзя просто выкинуть его из головы. Все, у кого есть память, помнят не только хорошее, но и плохое, и было бы очень странно, если бы у нее остались только хорошие воспоминания. Должны быть и плохие, не то все заподозрят неладное. Нужно оставить Робина, плохого, гадкого Робина. Они втроем ходили на пикник – Робин, мама и Бетси. Нет, помотала головой Бетси, если уж вспоминать, то все, с самого начала, как следует. Начать с утра и восстановить в памяти все события того дня. Никто не вспоминает только плохое – вспоминают вместе с тем, что было до и после. И, наверняка, успокаивала она себя, одного плохого воспоминания достаточно, поэтому, если спросят, что было дурного в ее жизни, она расскажет про Робина, и этого хватит.