Птичья гавань

Баснословные деньги. Два обеда в Tato’s. Такая же фашистская система, как и в российских аэропортах, за все дерут три шкуры. Автобус стоял с открытыми дверями, и мы мерзли. Мне уже не хотелось смотреть этот чертов город Дели. Жена тоже его уже ненавидела. Второй раз мы здесь, и второй раз все через задницу.

— Может, попросим наши деньги и вернем билетики? — спросил я.

Жена смотрела на меня, взвешивая. Но тут автобус поехал. Окна были заперты, щелей не было, и стало теплее, когда двери закрылись. Мы смотрели в окно, ничего там особенного не видя. Ехали вдоль фонарей по трассе. Темный вечер. На остановках мерзли и обнимались, ехали дальше.

Я резко сказал:

— Не хочу гулять по этому вонючему городу. Объявляю ему бойкот.

Жена согласилась:

— Валяй. Мне уже все равно.

Когда мы увидели в окно станцию метро, то встали с мест.

Кондуктор сказал:

— Вы куда? Еще рано! Скоро приедем в центр Дели!

— Нет, спасибо. Fucked up, — ответил я, имея в виду, что отношения с городом у нас не сложились.

На входе в станцию метро ветки Airport Expres нас просканировали на предмет наркотиков и оружия, обыскали и пожелали хорошего полета, попутно удивившись нашему летнему наряду. Мы сели в очень чистый поезд. Здесь было намного теплее, чем в автобусе, и я крепко уснул на двадцать минут. Поэтому от последующих часов в аэропорту у меня ощущение как от холодного непонятного утра. На последние рупии мы купили на двоих Veg. Thali в кафе, оно стоило ровно в четыре раза дороже, чем в Tato’s: двести сорок. Жена поела, накрыла ноги сумкой от ноутбука и уснула, сидя за столом. Часа два я изобретал себе ложе из стульев, ложился, не мог уснуть, вставал и искал новую позу. Удалось поспать и мне. Местные жители расстилали себе одеяла и спали на полу по всему аэропорту.

В самолет мы шли с надеждой: вдруг там будут пледы. И да, международный рейс Дели — Катманду сулил нам относительно теплый и уютный, но снова недолгий сон.

А потом началось: хмурое утро, серый воздух долины Катманду, анкеты, фотографии на визу, обмен денег, получение багажа. Мы прошли через все препятствия, и тысяча таксистов дикими собаками набросилась на нас. Каждый из них пытался перекричать другого и пихал свои сомнительные услуги нам в лицо. Мы безуспешно отмахивались, «спасибо, не надо!», мотали головой и делали жест «фейспалм», но они не унимались. Тогда мы взялись за руки и побежали от этого навязчивого гвалта. Выбежали за территорию аэропорта и обернулись: за нами весь путь бежал лишь один таксист. Остальные сошли с дистанции. Значит, он был победителем.

— Будда стоуп! Фо хандред рупий! — сказал я.

Таксист запротестовал. Не четыреста. Шестьсот минимум.

Мне не хотелось спорить, ведь я уже снял рюкзак. Но жена сказала, что теперь мы опытные путешественники и не имеем права переплачивать.

— Фо хандред, о гуд бай, — сказала она таксисту.

Хорошо, подумал я. Теперь мы опытные, и каждая новая страна будет проще для нашего понимания. В нашем маленьком багаже прибавится уверенности в себе, и все пойдет как по маслу.

Таксист сдался, мы загрузились. Машина тряслась по кочкам в направлении тибетского района, пока мы пытались разглядывать что-то через облака пыли, которые плотно покрывают этот город.

Безалкогольный дневник

^[1]

2-ое сентября. Первые часы без алкоголя.