Птичья гавань

Утро было прекрасное. Я шел домой, ощущая себя самым потрепанным мартовским котом. Было просто думать обо всем. Чудесное воскресное утро. Я знал, что, когда я высплюсь, мне будет очень грустно. Что я не позвоню Нине, что мы с ней не погуляем. Хотя, может, и решусь позвонить? Но я же не смогу ходить с ней рядом, улыбаться, делая вид, что ничего не случилось. В жопу, сейчас можно было думать об этом, оставаясь радостным, такое было утро. Я прикоснулся к самой сути, я пока еще помнил, знал и чувствовал, что можно жить, ездить в автобусе, сидеть в туалете, чистить зубы, заниматься чем угодно, но оставаться стоять на балконе седьмого этажа, чувствовать мгновение: прикосновение пера ветра, и играть с утятами в ванной, и быть большим до неба и маленьким и хитрым. Можно путаться в своих следах, но быть внутри сути. Этим утром все было так.

Скучный маленький багаж

Моим отцам Игорю Алехину и Марату Басырову

1

В начале четвертого ночи прилетели в огромный аэропорт Нью-Дели. Заполнили анкеты с множеством пунктов, с трудом вспоминая английские слова, и получили багаж. Разошлись по туалетам. Я в мужской, жена, соответственно, в женский. В мужском туалете было человек двадцать индусов. Кто-то из них разговаривал, жестикулируя, кто-то просто стоял, кто-то ходил туда-сюда. Как только я был замечен, тут же подвергся самому пристальному вниманию. Что ж, ладно, в детстве несколько раз менял школы, и доводилось испытывать нечто подобное. Просто лишняя минута над писсуаром, чтобы сосредоточиться, пока мой походный рюкзак, как щит, отражает сканирующие взгляды.

Что за сходка в такое время и в таком месте? Под их молчание струя звучала особенно звонко. Как включить кран, понять не смог, потому что занервничал над раковиной. Помыл руки уже в холле, у питьевого фонтанчика, точно такого же, из каких пил двадцать лет назад в пионерлагере. Тем временем один из индусов вышел из туалета за мной и что-то затараторил на хинди или еще каком-то местном языке. Но я сдержался и вместо среднего пальца показал ему оттопыренный вверх большой. Индус засмеялся.

До начала работы аэроэкспресса оставалось полтора часа. Поменяли немного денег — по дико невыгодному курсу — здесь, в аэропорту. Вышли на улицу, было хорошо: приятная ночь, тепло и в то же время свежо. Купили воды в уличной палатке — всего десять рупий, то есть шесть русских рублей за пол-литра, — сидели, ждали, смотрели, отвечали таксистам, что не нуждаемся в их услугах.

По пути к платформе встретили таксиста и немку. Таксист объяснял, что сегодня аэроэкспресс до города не будет ездить. Немка предложила нам взять такси на троих. Она хорошо говорила по-английски, мы плохо. Нам нужно было в центр, где много хостелов, недалеко от железнодорожной станции. Она достала карту, указала, куда ей нужно добраться. Да, нам приблизительно туда же. Таксист назвал цену — сто пятьдесят рупий, хорошо, меньше ста рублей. Но, когда подошли к машине, он почему-то сказал, что втроем нельзя. Мы отдельно, немка отдельно. Далее подошел второй таксист, помог убрать рюкзаки в багажник и повез нас двоих. Уже отъехав, он поинтересовался, куда нам надо. Ответ, видимо, его разочаровал, сделав маленький круг, второй таксист привез нас обратно на стоянку, откуда отъехал пять минут назад. Он подозвал какого-то совсем молодого парня — третьего таксиста, и тот повез нас в центр, но очень скоро машина заглохла. Третий таксист попросил заплатить ему. Мы сказали, что дадим только сто рупий вместо ста пятидесяти. Он что-то пробормотал. С английским у него было не лучше, чем у нас. Ничего не поняв, я дал ему сто пятьдесят. Пока доставал рюкзак, третий таксист остановил тук-тук — что-то вроде мопеда, к которому приделали кузов малолитражного автомобиля, дал рикше пятьдесят рупий и объяснил, куда нас везти. Дверей у этого транспортного средства не было, то есть они предполагались вроде как, но были сняты, и на сквозняке было почти холодно. Ехали, разглядывали улицы: безлюдно, темно, мусор, собаки, пустые базары. Рикша довез нас до хостела.

Не успели вылезти из тук-тука, как откуда-то из ночи вынырнул человек и давай махать руками. Он говорил несколько раз одно и то же, и с третьего раза я начал понимать его речь.

— Фестиваль, в городе фестиваль. Свободных мест нигде нет. Фестиваль, все занято. Езжайте в Центр путешествий, спрячьте документы и деньги. Никому не давайте свои паспорта, будьте осторожны.

Он буквально затолкал нас обратно в тук-тук.