Птичья Песня

Врет, но не обманывает. Очень ловко, одобрила я с высоты своего опыта. Гораздо лучше, чем Белая ведьма. Как же нам повезло, что актриса из нее была никудышная! Ведь любая лишняя фраза, сказанная мною Актаис в обличии маленькой девочки, могла разрушить планы колдуна.

– Как вы знаете, – продолжал Джей, – полиция обнаружила мою ученицу в подвале. Когда она поняла истинные намерения Сета и его подельников, ее заперли.

– Однако господин… не важно, скажем, один из свидетелей утверждает, – вмешался кто-то из Совета, – что Сет заключил с вашей ученицей договор.

– Свидетель может утверждать, что угодно. Я в свою очередь заявляю, достопочтимый Совет, что ситуация произошла вследствие наивности и глупости моей ученицы. Это не было попыткой предать меня, нарушив клятву. Я уверен в ее абсолютной верности.

Я дважды покраснела, если такое вообще возможно. Сначала после характеристики, данной мне Джеем. Не сказать, чтобы я стала с этим спорить, но предпочла бы менее категоричную формулировку. А потом меня залило краской от стыда. Я сосредоточилась на дыхании, чтобы не расплакаться и еще ниже опустила голову.

– И что же, госпожа Катерина согласна с таким определением себя? – подал голос Санта. – Вы позволите ей ответить хотя бы на один этот вопрос?

Джей обратился ко мне:

– Екатерина, ответь на вопрос.

Санта посчитал нужным повторить:

– Госпожа Екатерина, вы и правда считаете, что ваш учитель прав, называя вас наивной и глупой? – он вернул букву в мое имя, и я посчитала это хорошим знаком.

– Да, советник, – выдавила из себя я.

– И вы не заключали с колдуном Сетом договор?

Мне было сказано ответить только на один вопрос, поэтому я промолчала.

– Это решительно невозможно! – взорвался Санта. – Если вы ей прикажете часть ответа продекламировать стихами, стоя на голове, а часть показать пантомимой, она и это беспрекословно исполнит?!

– Да, – коротко ответил Джей.

Собрание снова оживилось, перешептываясь. Белая Ведьма уже длительное время молчала, просто наблюдая.

– Что ж, – наконец подала голос она, – то, что мы видим, господин колдун, довольно убедительно. Но в связи с серьезностью случая я считаю, что необходимо провести ритуал доказательства верности.

Несколько членов Совета одновременно охнули, и тут же поднялся гул. Я почувствовала, как Джей напрягся. Это было то, чего он не ожидал.

– Тишина! – повысила голос Актаис. – Господин ан-Тарин, прошу вас начинать.

Наверное, если бы я знала, что это за ритуал, то в нормальном состоянии не согласилась бы на это. Не представляю, чтобы Джей, или Робин, или даже сестры Тео и Тун совершили бы этот ритуал, ведь если нет настоящего, глубокого уважения между учителем и учеником, то нужно быть прожженным лжецом с железным самоконтролем, чтобы пройти его. Или тонуть в чувстве вины, как я.

– Исполняю волю Совета, – со злостью произнес колдун сквозь зубы, и только я уловила нотку обреченности в его голосе.

Очевидно, Джей причислял меня к первой категории, однако в моем самоконтроле был вовсе не уверен.

Со стороны могло показаться, что два человека играют сценку из театральной драмы, настолько все выглядело неестественно. Но внутри этой сцены все было опутано древней магией, которая вцепилась в нас серебряными нитями и вела.

Джей повернулся ко мне и теперь уже тихо сказал:

– Встань лицом ко мне.

Я не знаю, в какой угол сознания он запихнул рокочущий комок ярости, но сейчас его взгляд был спокойным и холодным, почти как в тот день, когда я, сама того не зная, приносила ему клятву ученика.

Члены Совета встали вокруг нас, образовав широкий круг. С их помощью что-то происходило, могучее, древнее, затрагивающее и землю, на которой мы стояли, и окружавший нас воздух. Я увидела свечение, обволокшее колонны и объединившее их. Не для красоты здесь были собраны разные породы камня. Сложный узор расползался по поверхности, а потом протянул нити и охватил меня светящейся сетью запутанных заклинаний. Меня, и только меня.

Я почувствовала, как нити проникают в мою голову… а может, и в душу. Я дернулась в попытке вырваться, но было поздно. Из глубин они вытащили саму мою сущность, отряхнули от пыли, счистили шелуху, ощипали перья и выставили, обнаженную, в это магическое пространство. Все, что в глубине души я считала правильным и неправильным, было возведено в абсолют. Мир поделился на черное и белое, а я была центром его. Краски вокруг поблекли, и мир и вправду стал черно-белым, пульсирующим серебряной магией.

В этом новом мире я была абсолютной белизной. Древняя магия возвела меня в статус творца и судьи. У меня больше не было имени, и разве нужно оно огромному, бесконечному эго? Ты нравишься мне, говорила я, простирала руку и даровала белизну. Ты мне не нравишься – тебя поглотит чернота космоса. Моего космоса.

Джей поднял руку и легко шлепнул меня по щеке.

Я посмотрела на него с удивлением. В глубинах памяти шевельнулось воспоминание о каком-то суде. Мелкое, ничтожное, смешное. Этот мир вращается вокруг меня, и нет в нем интересов, кроме моих. Нет суда, кроме моего.

Я рассмеялась. Так и быть – будет вам суд!